Заметки из хижины «Великое в малом»

[67. В Царстве мертвых награждают целомудренную жену крестьянина, несмотря на ее кажущееся легкомыслие.]

(68.) Старый конфуцианский начетчик Хань-шэн из Сянь-сяня был человеком твердого и прямого характера, во всех своих поступках руководствовавшийся правилами образцового поведения. По выбору земляков он стал распорядителем жертвоприношений в округе.

Однажды, когда он был сильно простужен, перед ним вдруг предстал бес и сказал:

— Вас призывает дух — хранитель города!

Хань начал было читать заклинания, чтобы отогнать смерть, но сопротивление было бесполезно, и ему пришлось последовать за бесом.

Когда они прибыли в административное управление [подземного царства], дух проверил списки и сказал:

— Допущена ошибка, надо было привести его однофамильца.

Он приказал дать провинившемуся бесу двадцать палок и проводить Хань-шэна. Однако Хань возмутился:

— Человеческая жизнь — дело серьезное, — заявил он, — как же можно посылать с такими поручениями бестолкового беса и доводить дело до таких ошибок! А если бы вы не проверили списков, что же мне так и умирать зря? Разве это называется мудростью и честностью?

Дух засмеялся в ответ:

— Говорили, что ты — человек несговорчивый, видно, так оно и есть! Уж если в движении небесных тел происходят ошибки, то могут ли избежать их бесы и духи? Совершить ошибку и осознать ее — в этом и заключается мудрость. Осознать ошибку и не скрыть ее — это и есть честность. Тебе ли этого не знать? Но раз уж ты такой безупречный в словах своих и поступках, временно отпустим тебя, а потом, уж не обессудь, потревожим снова.

И тут вдруг Хань-шэн проснулся.

(69.) У покойного моего деда была маленькая служанка лет тринадцати-четырнадцати, по имени Да-юэ. Как-то раз она вместе с односельчанами отправилась ловить бамбуковыми плетенками рыбу в реке и поймала большую рыбу, длиной не меньше двух чи. Когда девочка подняла ее на вытянутых руках, чтобы все могли увидеть, рыба вдруг резко вильнула хвостом и ударила им девочку по левой щеке так сильно, что та упала в воду. Все вокруг были удивлены, что девочка не поднимается, и поспешили ей на помощь. Ее подняли и тогда увидели, что лицо ее залито кровью: на дне реки лежала разбитая пиала, и острый как нож осколок пробил висок девочки.

А до этого матери этой девочки как-то приснилось, что какой-то чужой человек накрепко привязал на жертвенном столе ее дочь и режет, словно барана или свинью, да так, будто охвачен сильным гневом. Мать стала предостерегать девочку, чтобы та ни с кем не смела ссориться. Могла ли она ждать, что девочку ударит хвостом рыба!

Не это ли буддисты называют расплатой за содеянное в прошлой жизни?

(70.) Помощник главы палаты жертвоприношений Лю Цин-юань[284] рассказывал:

«Один мой дальний родственник со стороны жены, совсем как в «Повести об Ин-ин»[285] Юань Чжэня, сошелся с девушкой из хорошей семьи. Девушка забеременела, а когда мать ее заметила это, девушка солгала ей, сказав:

— Однажды ночью меня силой взял какой-то великан, огромный, тяжелый и весь черный.

— Не иначе как это было глиняное изображение божества, — сказала мать и дала дочери шелковые нити, чтобы, когда тот снова придет к ней, она спутала ему потихоньку ноги.

Посмеиваясь про себя, дочь опутала этими нитями ноги статуи генерала Чжоу, стоящей в храме Гуань-ди[286].

Узнав, что хотела, мать отхлестала статую по ногам.

В одно из тайных свиданий влюбленных перед ними неожиданно предстал генерал Чжоу и ударил их обоих по пояснице так, что оба свалились замертво и не смогли подняться.

Все, кто об этом узнал, говорили:

— Это возмездие ей за то, что оклеветала духа.»

Если представится выгода, брать ее себе, а другим оставлять беду — это тоже своего рода искусство! Но Небесному творцу такие искусники противны, все их ухищрения в конце концов оборачиваются против них же — таков небесный закон.

Духу противна была не ее клевета, а риск, на который она пустилась.

(71.) До Лян-фэн[287] из Янчжоу умел с первого взгляда отличить беса. Он говорил:

«Там, где живут люди, есть и бесы. Есть, например, злой бес, погибший насильственной смертью, он всегда таится от всех, укрывается во всяких уединенных местах, в заброшенном жилье; приближаться к нему нельзя, приблизишься — причинит вред, а вот нерешительный бес, тот в первую половину дня, когда солнце в зените, прячется в тени, а к вечеру, когда сгущаются тени, гуляет повсюду, может проходить сквозь стены, но в двери не входит; если завидит человека, уклоняется от встречи с ним, боится его силы. Такие бесы водятся повсюду, вреда они не причиняют.»

И еще Ло говорил так:

«Бесы водятся кучно, обычно там, где живет много людей, а в захолустье, на пустырях их редко увидишь. Они любят сидеть вокруг кухонного очага, словно хотят быть поближе к запаху пищи. А еще они любят забираться в отхожие места, почему — мне неясно. Может быть, потому, что люди там бывают реже, чем в других местах?»