Заметки из хижины «Великое в малом»

Есть одна картина, на которой изображены бесы. Замысел ее мне неясен. Среди них один — с головой раз в десять больше, чем его туловище, — совсем уже невообразимого вида.

Но я слышал рассказ моего покойного отца, достопочтенного господина из Яоани:

«Достопочтенный Чэнь из Яоцзина как-то лежал под открытым окном, а окно то было в ширину не меньше целого чжана, и вдруг все оно заполнилось чьей-то огромной физиономией, а тела не было видно. Чэнь быстро ударил мечом по левому глазу видения, и в то же мгновение оно исчезло.

Старый слуга, находившийся в доме, тоже видел чудовище. По его словам, оно выскочило из-под земли под окном, как внезапно забивший фонтан. Стали рыть землю под окном, больше чем на чжан углубились под землю, но ничего не обнаружили.»

Вот такой бес и был изображен на той картине. Увы, как много еще нам неясно и смутно!

(72.) Летом года жэнь-чжэнь[288] слуга Лю-сы попросил отпуск, чтобы проводить родителей. Сам он правил волом, а жена сидела в телеге. Отъехали от дома на тридцать-сорок ли, было уже за полночь, как вдруг вол остановился, не желая сделать дальше ни шагу.

Из телеги послышался голос жены:

— Перед волом — бес, голова огромная, как кувшин!

Лю пригляделся, видит — черная женщина небольшого роста, на голове поломанная плетенка для кур, приплясывает и говорит: «Ну иди же, иди!»

В испуге Лю повернул телегу назад, но женщина снова забежала перед волом и повторяла: «Иди же, иди!»

Так повторялось несколько раз, пока не прокричал петух. Тогда женщина перестала плясать и засмеялась:

— Ночью прохладно, делать мне нечего, вот я и решила скоротать с вами время. Пошутили, а теперь я пойду, только не вздумайте меня ругать, как уйду: обругаете, я вернусь. Плетенку для кур я взяла в чьем-то доме в бывшей моей деревне, отдам ее вам.

Кинула плетенку в телегу и исчезла.

Доехали они домой, когда было уже светло. И муж и жена — оба были почти без сознания, как пьяные.

Вскоре жена заболела и умерла, а Лю-сы все не мог усидеть на месте, где-то бродил, на человека стал непохож. Видно, виной тому бесовская проделка!

[73. Лиса подшучивает над стариком, который не верил в лисьи чудеса.]

(74.) Фан Гуй был сыном бродяги из Урумчи. Рассказывают, что как-то он пас в горах лошадей и одна из лошадей вдруг ускакала прочь. Он побежал искать ее и за горным перевалом услышал как она отчаянно ржет.

Идя на голос лошади, Фан Гуй дошел до уединенного ущелья и увидел там несколько странных существ — не то людей, не то зверей. Все тело у них, словно чешуей, было покрыто трещинами и пятнами, как кора старой сосны; волосы были спутаны, словно птичьи перья, глаза выпучены, а кожа белая, как яичная скорлупа. Они пожирали убежавшую лошадь.

У пастухов обычно бывает с собой ружье для защиты от диких зверей. Фан Гуй был человек упорный, он залез на дерево и оттуда выстрелил из ружья. Существа эти кинулись в лесную чащу врассыпную. Лошадь была уже наполовину съедена. Больше Фан Гуй их никогда не видел и так и не узнал, что же это были за существа.

[75. Лиса не трогает семью, мирящуюся с ее присутствием в доме, но когда новый арендатор начинает преследовать лису, дом сгорает.]

(76.) Помощник главы уголовной палаты Ван Лань-цюань[289] рассказывал:

«Когда Мэн У-тан[290] учился в районе к югу от реки Янцзы, там, за зданием административного управления, была высокая насыпь, откуда постоянно был виден странный свет. Говорили, что там наверху живут фазан и змея, оба старые и умеющие становиться оборотнями.

У-тан в молодости был человеком горячим, вспыльчивым. [Однажды], собрав людей и приказав им взять с собой заступы и корзинки для переноса земли, он отправился сровнять насыпь с землей. Но спутники его колебались и не решались взяться за дело. У-тан страшно рассердился и стал кричать на них. И вдруг внезапный порыв ветра окутал его голову словно бы парусом, затем отпустил и снова налетел, как бы затянув всех ледяным парусом. Увидев такие чудеса, У-тан решил отступиться.

Насыпь эта и до сих пор существует.»

[77. Небо карает смертью обманщика.

78. Предсказание гадателя о сдаче экзаменов сбывается.]

(79.) Покойный господин из Яоани рассказывал:

«В год гэн-сюй правления под девизом Юн-чжэн[291], во время экзаменов в столице[292], я делил комнату с Таном — цзюйжэнем из Сюнсяни.

В полночь Тан вдруг увидел женщину-беса с распущенными волосами, которая рвала его экзаменационное сочинение на клочки, разлетавшиеся во все стороны, словно бабочки. Тан был человеком чистого и твердого нрава, без всякого страха он сказал, не вставая с места:

— За прошлую свою жизнь не ручаюсь, но в нынешнем моем перерождении я никому не причинил зла, зачем же вы пожаловали сюда?

Удивленная бесовка поглядела на Тана в упор и спросила:

— А разве это не сорок седьмая комната?