Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970

Костя Феоктистов, вернувшись из США, рассказывал много интересного. На базе Ленгли американцы отрабатывают операцию посадки лунной кабины «Аполлона» на Луну. Её подвешивают на специальном кране, который снимает 5/6 веса кабины, создавая видимость лунной гравитации. До этого пробовали приспособить вертолёт, но ничего не получилось. Это подтвердил Армстронг[346].

Нашим космонавтам, да и вообще всем советским, запрещено летать на мыс Кеннеди, откуда стартуют в космос американцы только потому, что тогда и американцы могут попроситься на Байконур. Они не просятся, но могут попроситься! Мне кажется, мы не столько боимся потери доморощенных секретов, сколько не хотим показывать всю убогость байконурской жизни.

* * *

Поехал визировать рассказ Кости[347] к нему домой. Он живёт где-то у Павелецкого вокзала. Полная квартира каких-то милых приветливых старичков и старушек с детскими глазами. Сидели на кухне, читали рукопись. Старички заходили, чтобы выпить свои пилюльки… Так вдруг стало жалко Костю…

* * *

Я привел к Робе[348] Вадима Волкова. У Робы были Аля Пахмутова[349] с Колей[350]. Очень мило посидели. Хотя мы и выпивали, машину вёл бесстрашно, потому что вёз Волкова, которого мог напустить на любого ГАИшника.

* * *

У Лёвы Збарского, художника, приятеля Игоря Кваши, мастерская на улице Воровского на чердаке соседствует с мастерской художника Юры Красного. Сидели у Кваши, и Лёва рассказывал, что Красный, когда напьётся пьяный, кричит Лёвке:

— У…у, жидовская морда! Это твой папашка из нашего Ленина чучелу сделал!

Отец Лёвы, академик АМН, Герой Социалистического Труда Борис Ильич Збарский (1885–1954) принимал участие в бальзамировании тела В. И. Ленина.

* * *

Написал о Курчатове. Нет, я люблю работать. Даже не сам процесс работы люблю, а своё настроение после её окончания, ощущение, что день прожит не зря.

* * *

Сегодня хоронят Ворошилова.

6.12.69

* * *

Выполнил своё обещание: организовал у меня дома встречу Аркадия Стругацкого и Жоры Гречко. Жора засыпал Аркадия вопросами. У меня сложилось впечатление, что Гречко знает творчество Стругацких гораздо лучше самого Стругацкого. Я исполнял роль обезьяны, которая прыгает по книжным полкам и бросает им вниз книги братьев (вместо кокосовых орехов), которые они ежеминутно от меня требуют для всевозможных сверок-проверок.

* * *

В Доме актёра — вечер молодых талантов. Я представлял Юру Роста.

* * *

Сегодня уезжаю в отпуск в Дом творчества в Малеевку. Малеевка нужна мне очень для работы над «Королёвым». Но ещё она нужна для какого-то глупого внутреннего самоутверждения: вот де тут писатели живут и работают, и я тут. Глупо, конечно, но это правда…

12.12.69

* * *

В Доме творчества живет Серёжа — пасынок Михаила Афанасьевича Булгакова с огромным сенбернаром по кличке Булат (кажется, это самая большая собака, какую я видел). Он рассказывал, что Булгаков понимал, что он умирает, не окончив «Театрального романа», но он не вернулся к нему, а вновь, уже слепой, на слух редактировал «Мастера и Маргариту».

* * *

Капа[351] позвонила в Малеевку и рассказала Осе[352] по телефону, что Чикин в крайнем раздражении отметил моё отсутствие на совещании собкоров, которые съехались со всей страны. Но я же в отпуске!

— Да отстаньте вы от него, — сказал Вася Песков. — Дайте ему закончить книгу. Он закончит и заработает на полную катушку…

* * *

Вчера ночью по «Голосу Америки» читали куски из романа Солженицына «В круге первом», где он пишет о Сталине. Я думаю, что у Александра Исаевича получился фельетон. Он настолько ненавидит Сталина, что писать о нем не может, срывается на совершенно газетный, фельетонный тон.

* * *

Юрий Казаков[353] в писательском мире широко известен, как человек жадноватый. Садовников[354] рассказывал мне, как много лет назад, когда они жили с Казаковым в одном доме, Юра прибегал к нему и спрашивал:

— У тебя пожрать нечего?

— Да вот, есть две котлеты…

— Ну и прекрасно! Сейчас сбегаю домой, у меня там четвертинка, выпью и прибегу к тебе закусывать…

В Малеевке он живёт довольно уединённо, не сторонясь других, но и не занимаясь поисками праздных контактов. Работает, видно, много, пишет книгу рассказов о Севере. Но стоит в какой-нибудь комнате появиться бутылке, он чует возможность выпивки моментально и сразу оказывается тут как тут. С улыбкой, одновременно и несколько брезгливой, и в то же время виноватой, он осведомляется:

— Ребята, выпить есть?

По тону проходившей до этого беседы, по расстановке присутствующих в комнате, наконец, по бутылке на столе он отлично видит, что да, есть. Данный прием, не утруждая себя вариациями, Юра использует практически ежедневно…

Иосиф Абрамович Герасимов и Юрий Павлович Казаков