Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

Я: Скорее всего… А я в мехах ни черта не понимаю. Да о чём мы говорим?! У меня нет денег, а одалживать в обкоме неохота, начнут расспрашивать: «Кто, что». Ведь, как я понимаю, нам директор предложил из дружеского расположения…

Тимофей сразу навострил уши: что предложил директор? Мы нехотя сказали, что есть возможность купить в зверосовхозе шкурки норки по 60 руб. Баженов пришел в неописуемое возбуждение. В нем мы давно подметили коммерческую жилку. Точнее, может быть и нет никакой жилки, но он хорошо помнит цены: где, что и за сколько продают. Поскольку мы вяло реагировали на «предложение директора», Тима отобрал у нас все наличные деньги и во время прощального разговора с директором сказал, что готов купить 10–12 шкурок. Директор Фёдор Архипович Филиппов, славный мужик и умелый хозяйственник, от неожиданного этого предложения открыл рот, а закрыть не может. Мы с Игорем принялись стыдить Баженова:

— Ну зачем ты, Тима, ставишь Фёдора Архиповича в неудобное положение?! Ты же должен понять, что это — совхоз, государственное предприятие! Эти норки — государственная собственность, понимаешь? А ты — «60 рублей»! Ты бы ещё 20 сказал…

Тимофей сидел красный, как рак, всё понял, понял, в какой он глубокой ж….. Потом мы всё объяснили Филиппову.

* * *

Проходя мимо клеток с песцами, я о чём-то громко спросил зоотехника.

— Говорите тише, пожалуйста, — попросил он. — Они очень нервные…

— Как понять «нервные»? А мы с вами не нервные?

— Нет они гораздо больше волнуются, чем мы. Если крикнешь, песец может упасть в обморок…

Один рабочий совхоза обслуживает около 1500 зверей. 2 раза в день их надо накормить, 4 раза — напоить, 2 раза — убрать клетку. Падёж — 1,86 %. В 1976 г. совхоз получил 1 247 000 руб. прибыли.

* * *

Не знаю, как это объяснить, но Кижи — это не живой музей под открытым небом, это кладбище, куда свезли архитектурные трупы. Слов нет, свезти их в одно место было необходимо, это шедевры мирового значения, но вырванные из родной почвы, они не прижились. Их множество восхищает, одновременно рождая лживые сомнения в их уникальности.

* * *

Крестьянин Иван Рябов открыл источник целебных вод. Вода прозрачная, почти безвкусная, но никакого хранения не выдерживает: через несколько часов хлопьями выпадает рыжий осадок, в котором и заключена вся её сила против желудочных хворей. Услыхав об этом, Пётр I приехал сюда и основал первый в России курорт — «Марциальные Воды».

* * *

В Иосалме нам организовали замечательную баню на берегу озера.

Я понял, что нырять в прорубь — эффектное, но вполне безопасное занятие. Вода всегда имеет плюсовую температуру. А снег, по крайней мере на поверхности, имеет температуру окружающего воздуха. Если на улице 20 градусов мороза, то и снег имеет 20 градусов. Так что прорубь — это для пижонов, прыгнуть из парной в снег гораздо приятнее.

* * *

Кондопога. Гигантский бумажный комбинат. Когда меняют валы, на которые наматывается бесконечная бумажная лента, срыв её делают палкой, при этом движение рабочего очень похоже на движение крестьянина, скирдующего стог. Бумагоделательные машины производят в минуту 800 м толстой и 250 м тонкой бумаги. Сверх плана машина может дать около 130 т бумаги. По моим подсчетам, на ней можно отпечатать примерно 50 млн. экз. «КП». Бумага стоит в цеху готовой продукции в виде колонн не намного меньше, чем колонны Большого театра.

* * *

Гостили у пограничников на КПП у майора Вячеслава Ширяева. Когда заходит разговор о «нарушителях», все стыдливо умалчивают, что никаких нарушителей «оттуда — сюда» нет: Все нарушители только «отсюда-туда». Мы не охраняем, мы не пускаем. Конечно, ребята эти ни в чём не виноваты, но сегодня во всей постановке пограничного дела есть что-то гадкое, порочное.

* * *