Замок княгини

Не быть счастливым значит ли быть несчастным? Дьян не сомневался, что ответ тут отрицательный. Ровные, в меру равнодушные, в меру теплые отношения в браке, включающие взаимное понимание и поддержку — голова не закружится от счастья, но в его положении именно такой вариант наилучший, и он более чем возможен с любой из белых дракониц Содды. Их мало, они редкость. Но он первый из князей и не встретит отказа…

Если бы не было Кантаны. Теперь он будет несчастен просто оттого, что она станет чужой. И несчастен вдвойне, потому что его будет раздирать ревность при мысли о том, что она принадлежит другому — ведь ей, оказывается, тоже нужны, даже необходимы наследники! Нет, конечно, он знал об этом с самого начала, но теперь, когда известно, кто она, всё приобрело иной смысл.

Драконица из Изумрудного клана! Безмолвная, но владеет Мастерством. Княгиня драконьего клана! Способности у нее врождённые, а знания о Мастерстве получены вместе с памятью древней старухи из Изумрудных, которой её одарила сумасшедшая Альма — если Дьян всё понял верно. Без его позволения с ней сотворили подобное! Это значит, что прежней Кантаны, невинной, юной, неуверенной в себе, приученной к покорности и в лучшем случае молчаливому сопротивлению девочки — больше не существует. Той Кантаны — нет! Есть драконица, опыт и знания которой, возможно, превосходят его собственные. И он испытывал дикую ярость из-за поступка Альмы, которую, впрочем, гасило понимание того, что у него не может быть власти над княгиней другого клана. Над княгиней! Демоны леса…

Она, конечно, захотела эту память — и получила. Насильно такое не делается. И ведь он недавно сам добивался, чтобы его итсванка стала более уверенной, более смелой и независимой — более драконицей. Теперь казалось, что она стала драконицей больше, чем любая другая, рожденная крылатой.

Если бы ещё Дьян чётко представлял, что такое это её Мастерство, что так впечатлило Мастера Шанияра. Нечто такое же эфемерное, как и нити сил мира? Зажечь стеклянный шар? А дальше?..

И ещё он чувствовал себя обманутым, и это больно жалило. Это могло разрушить все! Почему она не открылась ему сразу?! «Моей жене это не нравится!» — заявил он, отказавшись от этой глупой игры с чашами, но больше из-за того, что желал прекратить публичное обсуждение своих семейных дел. Но тогда… и сегодня ночью…

Он влюбился в Кантану с первого взгляда, увидев её в башне. Почему бы наконец не признать очевидное? Когда поймал её и нёс в Драконьи горы — даже не заметил, не запомнил. По-настоящему увидел потом. И этот их навязанный брак был бы счастливым, всё было бы хорошо, несмотря на сложности с замком и прочие мелочи, и он вовсе не помышлял летать с драконицами на празднике, выходя за пределы обязательных ритуалов, он даже бросил тут всё и слетал к ней, навестить… чтобы, не долетев, броситься в сумасшедший брачный полёт с незнакомой, совершенно необыкновенной драконицей, их чувства тогда бушевали ураганом… общим ураганом, перед которым, определённо, не могли устоять оба. Потом он долго не мог понять — как это вообще могло произойти?! Незнакомка потом от него сбежала. И тоже — как?..

Сегодня ночью он сдался. Понял, что сопротивляться чувству к золотокрылой больше не желает. Что она, так или иначе, останется в его жизни. Он даже не мечтал увидеть, как она выглядит в человеческом обличье, однако понимал, что это совершенно необходимо, и он добьётся этого, наконец…

Увидел. Впечатление было таково, словно его ударили по голове чем-то тяжёлым, и всё, что за этим последовало — просто бред.

Так сколько же во всём этом лжи? И что есть помимо?..

— У тебя никуда не годное выражение лица, друг мой, — Джелвер тронул его за локоть. — Как же жаль, самое интересное случилось без меня.

Накануне Джелвер с одним из Шанияров и его свитой улетел на итсванское побережье, до которого было рукой подать, чтобы уладить спор насчет нескольких прибрежных островов, на которых местный имень решил затеять строительство — договор с драконами это исключал.

Дьян молча усмехнулся. Конечно, едва появившись, Джелвер уже всё разузнал, посмотрел и расспросил, и не ждет пояснений.

— Хозяйка Сандира обижается, что ты пренебрегаешь её столом, — заметил Джелвер. — Пир тут славный.

Действительно, праздник продолжался, несмотря на все недавние волнения. За столами — ели, посреди двора — танцевали, и небе над замком тоже танцевали. Все были даже чересчур оживлены. Конечно, разговаривали. Конечно, обсуждали. Вслух и по-соддийски, так что гвалт стоял и там и там. Кантаны нигде не было видно. Дьян помнил, как она скрылась где-то в глубине замка. Наверное, самое время её найти…

Дома, в Шайтакане, как она выбралась из башни?

Наверное, он произнёс это вслух или по-соддийски, потому что Джелвер ответил:

— По словам Мантины, для твоей жены в Шайтакане нет запертых дверей. Она способна выйти отовсюду, спуститься в подвал, и вообще всё что хочешь. Я даже боюсь предполагать…

— Где Мантина?! — встрепенулся Дьян.