Замок княгини

— Мы не должны. Я сказала всем, что мы ещё в браке, лишь затем, чтобы выиграть время, князь Леман Дьян. Ты можешь не считать себя связанным. Я просто хочу подождать с выбором.

Его взгляд затвердел, но он не стал отстраняться и отпускать её, напротив, сильнее привлёк к себе.

— Я восхищаюсь твоей преданностью своей крови, Изумрудная. Ты ведь сейчас никого не хочешь, кроме меня, я знаю. Но делаешь, как велит долг, да?

— Так велит мне честность. И ещё, твоё разочарование годы спустя принесёт мне боль. На самом деле, в интересах своего клана, я скорее должна сделать тебе брачное предложение. Например, в прежнем браке с Сапфировым вожаком у меня родились очень сильные Изумрудные дочери, которые превосходили и меня, и отца. Особенно старшая.

— Хватит, — он тряхнул её за плечи, — то была не ты. Тебе восемнадцать, ты очень юная, и вся твоя жизнь впереди. И замужем ты была только за мной! Поблагодари ту Изумрудную за её знания, и сама живи свою жизнь!

— Да, ты прав, извини, — согласилась она, — но это было обычным делом, когда у Изумрудной и Сапфира рождались сильные Изумрудные дети. Их рано забирали в материнский клан, отцы не интересовались. Видишь…

— Хватит, я сказал, — он поцеловал её, заставляя замолчать.

Потом заговорил, гладя пальцами её лицо:

— Послушай меня. Я хочу сказать… Прости. Я здорово зол на тебя за твою скрытность, но понимаю также, что ничем на заслужил твоё доверие. Поэтому прости. Все могло бы получиться куда лучше. Но мы уже не изменим это, сколько не сожалей. Но если я точно знаю, что полюбил тебя, едва увидев, то это малость по сравнению с тем, что я чувствую к тебе теперь. И тебе не кажется, что наша любовь зачем-то нужна этому миру, раз мы в любом обличье сразу теряем голову друг от друга? Ты ничего не знаешь о моих будущих разочарованиях, а я о твоих. Давай рискнём? И будем радоваться тем детям, которые даст нам жизнь, ничего не загадывая. Может, так будет лучше всего, и для них, и для всех крылатых? Что скажешь, Изумрудная? Начнём всё заново? Ты сделаешь мне брачное предложение?

Она заговорила медленно, так, словно было тяжело говорить.

— Ты пообещаешь мне верность, Леман? В любом обличье. Я не хочу делиться. И не могу.

— О, а как я не хочу делиться. Ты тоже пообещаешь мне верность в любом обличье?

— Я хочу восстановить свой клан. Ты поддержишь? Будешь помогать? Ты согласишься, что я буду принадлежать своему клану?

— Да, конечно. Я ведь тоже не брошу свой. Нам придётся это принять, любимая.

— Я никогда, слышишь, никогда не соглашусь на обряд отрезания пальца.

— О, ну что ты говоришь? Я похож на того, кто захочет обломать крылья матери своих детей? Я сам этого не позволю, клянусь тебе.

— Год я буду часто превращаться и летать, чтобы освоиться с крыльями в совершенстве. Потом я перестану превращаться, пока не родится ребенок. Не беспокойся, больше я не потеряю ни одного нашего ребенка.

— Хорошо. Это разумное решение, я согласен. Я дождусь предложения, Изумрудная?

— Леман Дьян, пусть у нас с тобой будет одно небо, теперь и навсегда?..

— Да, Кантана Виаланна, у нас с тобой всегда будет одно небо…

И небо действительно было теперь одно, их небо, смотрело на них всеми своими глазами-звездами. И можно было безумно долго целоваться, наслаждаясь счастьем и уединением. Можно было добраться до лежанки в комнате на маяке. Можно было, наконец, улететь вместе в темное холодное небо, и это было бы умопомрачительно хорошо. Но она шепнула:

— А полетели домой? Хочу спать с тобой в постели, долго, и чтобы ты всю ночь меня обнимал. И не буду снимать твоё ожерелье.

— Это твоё ожерелье. С остальным согласен, об этом я мечтаю, — он улыбнулся ей в волосы, — полетели…

Просто оба они устали и мечтали выспаться. И всё главное было решено и сделано.

Глава 47. Эпилог: три года спустя

Три года пролетели, как три недели. Да чего там — как три дня. Они были счастливы, князь Дьян и его княгиня. Хотя, строго говоря, Кантана Виаланна княгиня другого клана, чужая княгиня, но его жена. Его любимая. К этому привыкли, это приняли. Смирились. У них, у Кантаны и Лемана, были одна постель и одно небо, но разная жизнь, разные проблемы и разные обязанности, и разные люди от них зависели… разные драконы, точнее.

Надо сказать, недовольных было много и какое-то время становилось больше, по мере того, как больше народу разбиралось в том, что произошло. Шутка ли — помимо соддийцев, появились и заявили о себе другие драконы! Другие! Не такие. Их было мало, но…