Замок Кон’Ронг

Чешуя, гребень, хвост, когти на верхних и нижних лапах… общие очертания человеческие, но это лишь пока не приглядываться. И глаза, громадные алые глаза с вертикальными зрачками, нечеловеческие…

Допустим, она покажет малыша…

Какая жизнь его ждет?

Рядом с ненавидящим его дедом, который и не защита, и не опора, рядом с убийцей, рядом с… нормальными людьми? Кем его будут считать? Монстром? Уродом?

Да.

Но что же тогда делать?

Подсказал тот же Корт.

– Корт был неглупым человеком, говорят, в молодости даже пиратствовал, вот он и присоветовал. Ждать мужа и уплывать с ним. Может, и надолго, лет на двадцать, чтобы малыш окреп. Тогда в силе был мой отец, его шлюха… сейчас отца нет, а Дженет Фрумс… все поняли, что она из себя представляет. Да, наше возвращение чуть отложилось, но это как раз мелочи.

– А из-за чего?

– Мой муж заболел. Мы не смогли оставить его.

– А у вас есть еще дети?

Ирэна усмехнулась.

– Муж не захотел еще детей от… чудовища. Он не бросил нас, но и детей старался не допустить. Я не настаивала – Эдвард занимал все мое время и внимание.

И горечь в голосе. Вот ведь…

Не предательство, а все равно душа болит.

– Кошмар. Без родных, на чужбине, без денег…

– Мы не в землянке жили, – усмехнулась леди Ирэна. – У нас был свой дом, свое дело, у мужа несколько десятков кораблей…

– Откуда?

– Кон’Ронг. Ты же не думаешь, что я сбежала с пустыми руками?

О нет. Так плохо о леди Ирэне Джинджер точно не думала.

– Перед отъездом я пришла в замок через потайной ход, выгребла все, что смогли унести четверо сильных мужчин, мы все погрузили на корабль и отплыли. Кстати, именно поэтому обеднел Кон’Ронг. Мой отец не умел зарабатывать и вкладывать деньги, а Дженни могла лишь клянчить и тратить.

– А почему вы сейчас этим ходом не воспользовались?

– Его завалило.

– Обидно… поэтому Эдвард и лез на башню? А крылья?

– Он может планировать, а не летать. Только сверху вниз. А его когти, как оказалось, отлично подходят, чтобы лазить по камню.

– Такие острые?

– Да. Это как инстинкт… не знаю, как лучше сказать. Там, где мы жили, Эдвард обожал лазить по горам.

Джинджер не стала спрашивать, где они жили, как жили… Ясно же все и так. И горе матери, которой изуродовали ребенка, и жажда мести… на тридцать лет она забыла обо всем. Жила счастливо, насколько могла, делала все, чтобы… забыть?

– Нет.

– Нет?

– Забыть я не смогла. Никогда не смогла бы, но муж… оцени иронию, Джин. После случившегося с Эдвардом он ударился в религию.

Джинджер фыркнула.

– Нарочно не придумаешь.

– Это не мешало ему вести дела, но с годами стало прогрессировать. Впрочем, там уже и я вошла в курс всего, и Эдвард начал принимать бразды правления… я любила Аллена. Очень любила. Но постепенно любовь ушла, и на ее место пришло желание отомстить. Думаю, оно никуда и не уходило.

– Просто спало.

– Ты понимаешь… это хорошо. Джин… я хочу попросить тебя о… милости.

Слова давались с трудом, будто перехватило горло. Джин смотрела с удивлением.

– О чем?

– Мой сын… Эдвард полюбил тебя. Пожалуйста… я понимаю, что вы не сможете быть вместе, но хотя бы не обижай его. Прошу тебя…

И Джинджер с ужасом увидела слезы, бегущие по щекам пожилой женщины.

Несколько секунд она молчала, а потом…

– Леди Ирэна… а если я тоже его люблю?

Леди подняла голову.

– И? Что ты хочешь мне сказать?

– Если Эдвард захочет… я останусь с ним.

– И будешь смотреть ему в глаза? В кровать с ним ложиться? Детей ему рожать?

Джинджер смутилась. Так далеко она не заходила.

– А он…

– Вполне здоровый молодой мужчина, просто… чешуйчатый на ощупь. Но поверь, женщины у него были.

– И не кричали от ужаса? – Джин стало откровенно интересно.

Леди Ирэна вздохнула.

– Ладно. Раз уж пошел такой откровенный разговор… что есть продажные женщины, ты знаешь.

– Да.

– А после дозы курительной дури – все равно, кто с тобой. Так и так на следующий день ничего не помнишь.

Джинджер кивнула. И ответила откровенностью на откровенность.

– Я не знаю… честно, не знаю. Но уверена, что если просто уеду, даже не попробовав, то жалеть об этом буду всю оставшуюся жизнь.

Леди Ирэна поглядела в глаза девушке. Долго, серьезно…

Потом приняла какое-то решение, кивнула и поднялась со стула.

– Поговорите. А потом решишь, что тебе нужно.

* * *

Эдвард выглядел виноватым. Сел рядом на кровать, коснулся руки Джинджер.

Сегодня он был без перчаток, но его руки не казались Джинджер страшными. Тонкие пальцы, изящной лепки кисть, только и всего, что руки покрыты мелкой серой чешуей, вовсе не холодной и не скользкой, а очень даже живой, шершавой и тепленькой.

Джинджер перевернула его руку, рассматривая ладонь.

– А здесь чешуя мельче.

– Да.

– Это ты спас Аликс тогда, на башне?