Замок Лорда Валентина

Возвращение его прежнего «я» было похоже на обнаружение сокровищ. Валентин еще не совсем свыкся с ним и старался думать о «нем» или «мне», вместо того, чтобы ощущать себя единым целым, однако эта трещина с каждым днем становилась все меньше. Память Коронала была сильно повреждена свержением в Тил-омоне, и этот раскол, отделявший Лорда Валентина от Валентина-жонглера, несмотря на помощь Леди, мог навсегда оставить шрам. Однако Валентин мог по желанию пересечь место разрыва, мог заглянуть в любую точку своей прежней жизни: в детство, юность или недолгий период своего правления и везде, куда бы он ни взглянул, было такое богатство знаний, опыта зрелости, которых он не мог даже надеяться достичь в дни своих скитаний. Порой он обращался к этим воспоминаниям, как к энциклопедии или библиотеке, и был уверен, что со временем два его «я» полностью соединятся.

На девятую неделю путешествия на горизонте появилась тонкая зеленая линия земли.

- Стоензар,- сказал адмирал Асенхарт.- Видите там в стороне темное пятно? Это гавань Стоен.

Своим двойным зрением Валентин изучил берег приближающегося континента. Как Валентин, он не знал об Алханроеле ничего, за исключением того, что это крупнейший из континентов Маджипура и первый, заселенный людьми, место огромной плотности населения, удивительных природных чудес, местонахождение правительства планеты и дом Коронала и Понтифекса. Воспоминания Лорда Валентина были гораздо обширнее. Для него Алханроель означал Замковую Гору, на обширных склонах которой можно было провести всю жизнь среди ее Пятидесяти Городов и не увидеть всех чудес.

Сейчас Валентин мысленно видел Замок, охвативший вершину Горы подобно многорукому существу, нависшему над скалами, пиками и альпийскими лугами и спускающемуся вниз к долинам и полям. Это было единое сооружение из такого количества комнат, что их невозможно было сосчитать, строение, казалось, жившее своей собственной жизнью и добавлявшее по своему периметру все новые постройки. Кроме того, Алханроель был огромным горбом, насыпанным над Лабиринтом Понтифекса, являвшимся перевернутым двойником Острова Леди. Как Леди жила во Внутреннем Храме, окруженном ярусами открытых террас, так Понтифекс, подобно кроту, прятался глубоко под землей, в самом низком месте королевства, окруженный кольцами своего Лабиринта. Валентин был в Лабиринте только однажды, с поручением от Лорда Вориакса, но воспоминания об этой расширяющейся пещере еще мрачно горели в его памяти.

Также Алханроель означал Шесть Рек, которые стекали со склонов Замковой Горы, и существа-растения Стоензара, которые он должен скоро увидеть снова, и деревья-дома Треймона, и каменные руины Равнины Велалисера, которые, как утверждали, были там еще до прихода людей на Маджипур. Глядя на восток, на эту слабую линию, едва заметно поднимавшуюся вверх, Валентин ощутил всю широту Алханроеля, развертывающуюся перед ним, подобно титаническому свитку, и спокойствие долгого путешествия растаяло как дым. Теперь ему не терпелось ступить на берег и начать свой поход к Лабиринту.

Повернувшись к Асенхарту, он спросил:

- Когда мы достигнем суши?

- Завтра вечером, мой лорд.

- Значит, сегодня ночью мы устроим пиршество и игры. Открыть лучшие вина и раздать всем. А потом будет представление на палубе.

Асенхарт серьезно взглянул на него. Адмирал был аристократом среди хьортов, более гибким, чем большинство из его рода, хотя и с грубой кожей, так характерной для них, имел странную трезвость манер. Леди дарила его величайшим уважением.

- Представление, мой лорд?

- Немного жонглирования,- сказал Валентин.- Мои друзья испытывают ностальгическую потребность снова попрактиковаться в своем искусстве, и нет лучше момента для этого, чем окончание нашего долгого путешествия.

- Конечно,- сказал Асенхарт, покорно кивнув. Однако адмирал явно не одобрял таких поступков на борту своего флагмана.