Замок на болоте

– Я в этом уверен, – нисколько не сомневаясь в своих словах, твердо заявил ученик Чародея. – Пришло время местным вернуть то, что им не принадлежит, и ответить за то, что они сделали.

Воевода согласно, но несколько задумчиво закивал и направился обратно в сторону своей ставки, за которой была лечебная палатка. Надо было навестить и приободрить раненых.

Несмотря на множество помощников, с наплывом раненых знахарь справляться не успевал, и к нему выстроилась целая очередь. Стоял в этой очереди и Глеб, который на одной ноге с поднятым коленом другой, был похож на ловящую лягушек цаплю.

– Эх, девоньки наши девоньки, – причитал хлопочущий возле раненых лекарь, – вас бы сюда, мигом бы все излечились.

Несмотря на то, что все знали, что лекарь имеет в виду амазонок, обладающих артефактами и способностями ускорять процессы восстановления и лечения, Глеб не выдержал и громко произнес:

– Ну да, чем твою горькую кислятину пить да вонючими мазями натираться, я бы тоже лучше с девоньками побыл.

Все находящиеся вокруг раненые воины дружно захохотали. Даже те, кто, казалось, был оглушен и лежал неподвижно на носилках, приподнялись и гоготали вместе с остальными.

Улыбнулся шутке Глеба и подошедший воевода, он знал, что Глеб за свое недолгое пребывание в русском лагере-поселении сумел прийтись по душе большинству его обитателей. Его открытый, честный, но в то же время упорный и смелый нрав нравился и воеводе.

Невольно главе русского лагеря пришли в голову мысли о том, что, так или иначе, а настоящий штурм болотного замка не пройдет без реальных смертей и потерь. Там бой будет не на жизнь, а на смерть, и многим ни лекарь, ни даже, при хорошем раскладе, девы-воительницы, уже не помогут. Думать об этом было тяжело и совсем не хотелось.

Как и было условлено, после трехдневного отдыха отведенного на восстановление, почти все воины русского лагеря стройными рядами двинулись к болотному замку. В поселении осталась лишь небольшая обязательная стража, воины которой откровенно печалились тому обстоятельству, что им не придется участвовать в предстоящем сражении.

– Ничего, – подбадривали их уходящие, – стерегите наш общий дом, а мы скоро в него с девичьими песнями да веселыми плясками вернемся!

Провожающие воины ничего не отвечали; уже через час поселение так опустело, что им казалось, будто они охраняют самих себя.

Когда основное войско покинуло лагерь и всего немного углубилось в лес, многими были замечены сразу две вспорхнувшие летучие мыши.

– Сбейте, сбейте их во что бы то ни стало! – тревожно крикнул наблюдавший за полетом крылатых тварей Евпатий.

В воздух тут же были выпущены десятки стрел, и даже грянуло несколько ружейных выстрелов, но цели они не достигли. Мешали густо расположенные ветки деревьев, да и сами мыши набрали высоту и устремились прочь так стремительно, что ни пулей, ни стрелой их, казалось, уже не настигнуть.

Очередной раз собственную удачу решил испытать и Глеб: когда маленькие летуны уже практически скрылись за ветками деревьев, он быстро крутанул свою пращу и, казалось наугад, швырнул камень.

– Попал? – устремил на него свой взор ученик Чародея.

– Да откуда же я знаю, – пожал плечами Глеб, – во всяком случае, я старался. Зажигалка при мне, кубики, как обычно, легли на шестерки.

– Есть! – вдруг донесся из глубины леса радостный крик кого-то из воинов, и меньше чем через минуту в руках Евпатия было уже мертвое, но еще теплое маленькое крылатое существо.

– Бьешь ты, конечно, метко, – разочарованно сообщил Евпатий Глебу, – но уж больно сильно. Какой теперь от нее, мертвой, толк? Поди теперь разбери, посланник это к Некроманту или обычная, не наделенная магией мышь.

На самом деле Евпатий не был уверен и в том, что ему удалось бы нащупать или разгадать содержащуюся в летучей мыши магию, даже если бы она осталась жива. Гораздо больше его беспокоило то, что второй крылатой твари, потенциально являющейся посыльной к Некроманту, удалось уйти.

– Кто видел, откуда взлетели твари? – обратился с вопросом ученик Чародея к окружавшим его воинам.

Сразу несколько конных и пеших ратников указали в одном направлении. Не задумываясь, Евпатий быстро покинул седло своего коня, и, продираясь сквозь лесные заросли, как можно быстрее направился к указанному месту.

Через какое-то время, он неожиданно почти нос к носу столкнулся со следопытом Прошкой.

– А ты что здесь делаешь? – нахмурив брови, сурово спросил богатырь.

– То же, что и ты, – пожал плечами Прохор, присаживаясь на корточки и рассматривая ближайшую к нему обросшую мхом кочку, – пытаюсь найти, кто мог выпустить летучих мышей.

Евпатий еще раз сурово и недоверчиво взглянул на следопыта, а потом посмотрел на то место, которое изучал Прошка. На мху виднелся чуть заметный отпечаток чьей-то ноги, но чьей – Евпатий определить не мог. Одно было точно: отпечаток был явно меньше подошвы обуви, которая была на следопыте.

– Куда же он делся? – вслух проговорил Прохор, осматривая землю вокруг. – По деревьям, что ли дальше побежал?