Замок над синим озером

Но что огорчало обоих родителей, так это то, что их младшенькому пока земель не нашлось. Ему десять, и это на удивление серьезный и спокойный мальчик. Жюльетт пожелала назвать его Аленом, в честь ее любимого дядюшки, и Брэд, конечно, согласился. Тем более что ребенок, подрастая, вполне оправдывал свое имя – «красивый». Однако будущее сына частенько тревожило его. Духовная стезя не прельщает мальчика, да и отца тоже – Лорэлы к этому не склонны. А Ален все больше внимания уделяет истинно мужским забавам. Много времени проводит с воинами и уже научился владеть оружием. Это и радует, и пугает. Добывать себе землю мечом – занятие не из легких, это он знает по собственному опыту. А войны здесь, на континенте, не прекращаются и требуют все новых и новых жертв. Отцу от этого так тревожно, что иногда даже плохо спится по ночам. Жюльетт он не хочет расстраивать своими мыслями – она, как всякая хорошая мать, очень любит детей и болеет за них душой. Она уже сейчас думает о том, где найти их младшему сыну невесту с достойным приданым, а главное, с землей. Мальчик будет хорош собой, пожалуй, он самый красивый из его сыновей. И единственный из детей, кто унаследовал синие глаза отца. Все остальные, как и мать, сверкают красивыми ореховыми глазищами.

Лето закончилось, и, хотя погода была все еще теплой и солнечной, дыхание приближающейся осени напоминало о грядущих дождях и холодах. Брэд засобирался в обратный путь. Как ни хорошо ему было в родном доме, но заботы о семье и о собственном владении настойчиво звали его во Францию, где он уже успел пустить прочные корни.

В один из таких теплых, мягких, солнечных дней, какие выдаются обычно только ранней осенью, Ричард позвал младшего брата прогуляться по замковой стене. Он хотел поговорить с Брэдом без посторонних ушей, и лучшего места для уединения было не найти.

– Давай посидим здесь, над озером, брат, – сказал он, когда они дошли до отшлифованного временем и ветрами камня над самой водой, – тут всегда любила сидеть наша бабушка. Я, к сожалению, слишком поздно понял, какая она была мудрая и замечательная женщина. И вообще много глупостей натворил по молодости. Но это в прошлом, и речь сейчас о другом.

Ричард перевел дух и, не отрывая глаз от синей водной глади, продолжил:

– В моей жизни случилась трагедия, которой я не ожидал, брат. Не такая уж и тяжелая болезнь, которую я перенес где-то лет в двенадцать, навсегда, однако, лишила меня возможности иметь детей. Я, наследник отца, не могу обеспечить продление нашего рода. Поэтому я и не стал жениться. Зачем приводить в замок чужую женщину, которая будет только раздражать мать и сестру, а ее родственники когда-нибудь пожелают завладеть Лейк-Каслом? Удовлетворить свои мужские потребности я всегда могу за стенами замка, а рисковать судьбой родного дома для меня неприемлемо. Отец согласился со мной, когда узнал положение дел. Я надеялся оставить после себя владельцем замка Генриха. Ты знаешь, мальчик на удивление был привязан к нашему роду, замку, знамени и девизу.

Ричард повернулся к брату. В глазах его светились одновременно и гордость, и грусть.

– Генрих был отчаянно смелым мальчиком. Отец помог ему не просто овладеть мастерством воина, но и стать лучшим. И помог сколотить прекрасно обученный отряд, с которым наш малыш унесся в большой мир. Он воевал так же бесстрашно, как когда-то его отец, наводя страх на французов. Но, уже зная о своем происхождении, остался верен Белому Волку. Наш отец очень гордился этим. Из Генриха впоследствии мог бы получиться прекрасный владелец Лейк-Касла, третий барон Лорэл. Но судьба распорядилась иначе, и теперь наследницей замка станет девочка, Николь. В ее жилах, конечно, течет кровь Лорэлов и еще кровь Плантагенетов. Я думаю, что из нее вырастет замечательная женщина. Но жизнь есть жизнь, Брэд, и когда-нибудь нашей девочке придется выйти замуж. Моя душа болит и стонет, когда я думаю, что замок, в течение трех столетий принадлежавший храбрым и благородным рыцарям Лорэлам, станет владением какого-то чужака. Для него он будет совсем не тем, чем является для нас. И Лейк-Касл потеряет свое лицо. Он никогда уже не сможет быть прежним, некому будет гордиться его историей и любить его преданно и беззаветно, как любили его наши предки, наш прадед Брэд Лорэл, наш дед Ричард Лорэл, наш отец и мы с тобой, брат.

Брэд внимательно слушал старшего брата. Он понимал его отчаяние и боль. Но чем он может помочь в такой ситуации?

– Мне жаль, Ричард, но я не вижу, как могу повлиять на обстоятельства, – сознался младший из братьев. – Моя душа тоже испытала потрясение, когда я услышал об этом. Но я ведь далеко, и уже прирос к той земле.