Замок тамплиеров

Ульяна откинулась на спинку кресла ролс ройса и закрыла глаза, чтобы они не выдали ее переживаний. В конце концов, подумала она, тому, кто назвался груздем, дорога одна – в кузов. И, откровенно говоря, разве не этого она хотела в глубине души? Ее мечты сбываются, а она беспокоится, словно невинная девочка.

«Ángel mío, estate conmigo, tú ve delante de mí y yo te seguiré», – прошептала она. «Ангел мой, веди меня, ты иди впереди, а я за тобой». Это был новый девиз ее жизни. Во всяком случае, на этот вечер.

Вскоре автомобиль съехал с трассы на петляющую среди деревьев асфальтированную дорогу, на обочине которой была установлена табличка с надписью «Частная территория. Проезд запрещен!». Через минуту перед ними предстал ярко освещенный дом с открытой террасой, посредине которой стоял одинокий столик, сервированный к ужину на две персоны.

Сначала Ульяна не увидела никого и подумала, что они будут только вдвоем. Но когда они вышли из автомобиля и зашли на террасу, к ним подошел одетый в белоснежный фрак с длинными фалдами дородный метрдотель, который показался Ульяне похожим на белого кита, бурей выброшенного на сушу. Он проводил гостей к столику и замер в почтительном ожидании, не решаясь первым нарушить молчание.

После того, как они сели за столик, Анжело Месси снисходительно спросил:

– Все сделано, как я приказал, Морис?

– Да, глубокочтимый Рур, – ответил тот, преданно глядя на спутника Ульяны. – Прикажешь начать с аперитива?

– Пожалуй, да, – кивнул Анжело Месси. – Что у тебя имеется? Надеюсь, мне не будет стыдно перед моей гостьей?

Морис с некоторым опасением взглянул на Ульяну, словно не зная, что от нее можно ожидать, и, не скрывая обиды, сказал:

– Ликер D’Amalfi Limoncello Supreme, изготовленный из сладких лимонов, которые растут только на итальянском побережье Амальфи. Фрукты настаивались в смеси алкоголя и сахара три недели. Это самый дорогой ликер в мире. Бутылка, которую я для вас выписал из Италии, стоит двадцать семь миллионов евро. В мире существуют всего две такие бутылки. Уверен, тебе не будет стыдно, глубокочтимый Рур.

– Ну, полно, полно, Морис, – успокоил его Анжело Месси. – Я верю, что ты меня не подведешь. Итак, нашей гостье ликер, а мне…

– Ямайский ром? – подсказал, заметив, что он затрудняется с выбором, Морис. И просиял, увидев, что угадал желание клиента.

– Да, того самого, что был разлит в бутылки в 1940 году на Ямайке, – кивнул Анжело Месси. – Помнится, ты говорил, что осталось всего четыре бутылки в мире?

– Уже три, – улыбнулся Морис. – Потому что одна из них хранится в моем винном погребе. А поскольку технология изготовления этого рома была безвозвратно утеряна почти сто лет тому назад, то едва ли их станет больше.

– Кстати, к аперитиву распорядись принести орехи макадамия и икру белуги-альбиноса. Но только, прошу тебя, не напоминай, что это самые дорогие орехи и икра в мире, а то испортишь мне аппетит.

Морис понимающе улыбнулся и сделал знак рукой. Тотчас на террасе появился официант, также одетый во фрак, только черный. Он нес на серебряном подносе удлиненную бутылку с наклейкой, на которой была изображена черноволосая и кудрявая, словно овечка, итальянская девушка с корзинкой лимонов в руках. Когда официант наливал ликер в бокал, Ульяна увидела на горлышке бутылки три алмаза, каждый весом не менее тринадцати каратов.

Не успел первый официант наполнить бокал, как появился еще один, с бутылкой ямайского рома. Третий официант принес орехи и икру в баночке из чистого золота. Гибкие, бесшумные и стремительные, они расставили бутылки и блюда на столике и исчезли, словно растворились в тени, которую отбрасывали на террасу деревья, растущие вокруг дома.

– Я оставлю вас ненадолго, – произнес Морис, с удовлетворением убедившись, что клиенты довольны обслуживанием. – Мне надо проследить на кухне за приготовлением трюфелей. Белые трюфели крайне капризны, знаете ли. Чуть недосмотришь – и вкус уже не тот.

– Конечно, Морис, – кивнул Анжело Месси, отхлебнув из высокого стакана с тонкими стенками и толстым дном. – Можешь идти. Ром просто превосходен.

Проводив метрдотеля взглядом, Анжело Месси наклонился к Ульяне и сказал, глядя ей в глаза:

– Я хочу, чтобы этот вечер был особенным. Я выполню любое ваше желание. Только пожелайте!

И, накрыв лежавшую на столике руку Ульяны своей ладонью, тихо добавил по-испански:

– Tus deseos son mi flaqueza. Твои желания – моя слабость.

Ульяна вздрогнула, словно очнувшись от своих мыслей. Она была поражена всем происходящим. Ликер, который она выпила, теплой ласковой волной разлился по ее телу. Ей, уставшей от одиночества, в этот вечер мучительно хотелось нежности и любви. Она уже была готова полюбить мужчину, сидевшего напротив нее. Но что-то удерживало ее. И это мешало ей наслаждаться своим зарождающимся чувством.

– Я благодарна вам за этот вечер и за ваши слова, – задумчиво сказала она, не отнимая своей руки. – Но почему метрдотель назвал вас Руром?

– Ох, уж этот Морис, – с сожалением вздохнул Анжело Месси. – Всегда он что-нибудь да напутает.