Замок тамплиеров

Какое-то мгновение Ульяна чувствовала себя единой с танцовщицей на сцене, словно это она отбивала дробь каблуками, вскидывала над головой руки, вскрикивала в такт музыке и своим движениям. Это ощущение длилось очень недолго, но оно как будто переродило Ульяну. Внезапно она поняла, что не смирится с потерей Ксиу. И найдет его, чего бы ей это не стоило. Или всю оставшуюся жизнь будет мстить, не испытывая страха, тем, кто разлучил их.

Музыка смолкла. Танцовщица ушла со сцены. Вышли другие. Их было много, они часто сменяли друг друга. Но женщина с орлиным профилем, когда бы она ни появлялась, и сколько бы танцовщиц не было на сцене, неизменно притягивала взоры зрителей, вызывая аплодисменты и одобрительные крики. Ею в этот вечер владело дуэнде, и зрители это чувствовали. Они выкрикивали ее имя: «Анастасия!» – и она снова и снова выходила на поклоны…

Неожиданно свет снова вспыхнул, осветив зал и возбужденные восторженные лица. Концерт закончился. Два часа пролетели для Ульяны, как один миг.

После концерта Ульяна вышла из филармонии на ту же улицу, но словно другим человеком. Она помнила, что видела неподалеку салон мобильной связи. Не раздумывая, направилась к нему.

Свой телефон Ульяна оставила в отеле Элбертона. В Пекине звонить ей было некому, да и незачем. Все ее время и мысли занимала любовь к Ксиу. А перед побегом Ксиу сказал, что по мобильному телефону при желании можно легко определить их местонахождение, и оставил свой мобильник в доме учителя Хенга. Это было ошибкой, как она понимала сейчас. Будь у него с собой телефон, она могла бы позвонить и узнать, почему он не прилетел…

– Мне нужен телефон с сим-картой, – сказала она молодому человеку за стойкой. – Самый дешевый. И с тарифом, который не разорит меня, если я буду звонить в Москву. Или в Китай.

Скучающий молодой человек явно был не прочь поболтать с ней.

– А вы знаете, что сказал один старый еврей, когда ему предложили съездить по туристической путевке в Китай? – спросил он, нарочито картавя и заранее улыбаясь.

Но Ульяна обожгла его таким ненавидящим взглядом, что он поперхнулся на полуслове. А когда она вышла, встряхнул головой, словно освобождаясь от наваждения, и, чувствуя, что настроение у него испорчено на весь вечер, произнес со злостью:

– Вот ведьма!

На его счастье, Ульяна не услышала этих слов. Она шла по Светланской и набирала номер мобильного телефона своей подруги Милы, которой не звонила с того дня, как улетела в Америку. И если бы ей не встретился Ксиу, она всю оставшуюся жизнь проклинала бы этот день.

Услышав знакомый жизнерадостный голос, Ульяна едва не расплакалась от радости, только сейчас осознав, как страдала от одиночества. Но сдержала слезы и тихо произнесла:

– Привет, Мила!

В ответ раздался вопль, оглушивший ее и, казалось, потрясший всю улицу:

– Улька!

Ульяна невольно улыбнулась, вытирая все-таки капнувшую из глаз слезинку. Сама она изменилась, даже по мобильному телефону разговаривает почти шепотом, словно опасаясь, что ее кто-то услышит, а Мила осталась все той же. И это замечательно.

– Улька, ты где? Ты почему не звонила? Ты знаешь, что я пережила из-за тебя? Тебе сказать, сколько у меня появилось седых волос за это время?

Мила засыпала ее вопросами, нимало не беспокоясь из-за того, что не получала ответов. Для нее главным было высказаться самой. И только потом должен был наступить черед Ульяны. Так было всегда.

Но понемногу волнение улеглось, буря утихла, река чувств Милы вошла в свои привычные берега, и она начала делать паузы между вопросами, давая Ульяне возможность ответить.

Однако Ульяна не знала, что говорить. Рассказывать обо всем, что с ней приключилось за те дни, что они не виделись, было слишком долго, а, главное, бесполезно, потому что Мила все равно ничего бы не поняла. Чтобы понять, это надо было пережить. Или выслушать с глазу на глаз, сидя напротив друг друга и осушая время от времени рюмочку хорошего коньяка.

Поэтому Ульяна, которой за минуту до этого очень хотелось все рассказать подруге, не смогла произнести ни одного слова о том, что ее волновало, а только попросила:

– Мила, вышли мне, пожалуйста, немного денег. Я совсем на мели.

– Номер твоей банковской карты? – коротко спросила Мила. Когда было надо, она умела не задавать лишних вопросов.

– У меня нет карты, – почти виновато сказала Ульяна. – Она осталась в отеле в Элбертоне со всеми вещами. Так вышло.

– Тогда на какой адрес? – не смутилась Мила.

– Во Владивосток. На главпочтамт, до востребования. Я отдам, как только…

– Не зли меня, подруга, – потребовала Мила. – Или я сама прилечу во Владивосток. Сегодня же.

Ульяна знала, что Мила была способна на это. А потому решительно запротестовала:

– Не надо прилетать! Как только я получу деньги, сейчас же куплю билет на самолет и уже на следующий день буду в Москве.

– Обещаешь? – недоверчиво спросила Мила.

– Обещаю.

– Поклянись! – потребовала Мила.

– Чем? – невольно улыбнулась Ульяна. Это было в духе Милы – требовать от других клятвы, тогда как сама она не исполняла ни одной, если ей того не хотелось.