Замри

– На этой карте, – говорит Тейлор, – отмечены все места, где побывал в своих странствиях Жак де Сор. Все начиналось вполне невинно. Днем он работал на чужих кораблях – в основном это были грузовые суда, – а по ночам проводил свои безумные эксперименты.

– Пока не связался с дурной компанией, – добавляю я.

Все смеются.

Под пение Эдит Пиаф мы продолжаем по очереди рассказывать эпизоды из жизни Жака де Сора и переходим от кнопки к кнопке на карте. Про математику мы говорим немного, но, похоже, мистера Джеймса это не смущает. Спустя пятнадцать минут мы заканчиваем, и нам аплодируют. Я выключаю айпод, а Тейлор сворачивает карту. Мы возвращаемся на места. Большинство выходят к доске с наспех нарисованными плакатами. Пара человек подготовили неряшливые презентации в PowerPoint. Бо́льшую часть выделенного на презентацию времени они тратят на то, чтобы открыть файл, а в оставшиеся минуты торопливо перечисляют скучные факты биографии. Когда урок подходит к концу, я понимаю, что никто не потратил на подготовку столько времени, сколько потратили мы. Более того, я сама никогда не тратила столько времени на другие задания.

После урока Тейлор говорит:

– Погуляем после школы?

Как бы меня ни привлекала мысль провести время с Тейлором, я говорю:

– Извини, у меня есть одно дело.

6

Дорожная инспекция расположена в невзрачном приземистом здании, но для меня оно похоже на красочный туристический буклет, кричащий: «Загляните внутрь и посмотрите, что упускаете».

Я записалась на экзамен несколько недель назад. Я не знала, соберусь ли, но это произошло: я прохожу через двойные стеклянные двери мимо охраны и очереди из людей, которые не записались заранее. Экзаменатора зовут Берта, и ее волосы выкрашены в кислотный рыже-розовый цвет. Она на секунду поднимает глаза от планшета, называет мое имя и начинает быстро проставлять галочки в квадратиках. Мы выходим через заднюю дверь к маленькой машинке, и Берта указывает мне на водительское сиденье. Я сажусь в кресло; она шумно захлопывает дверь со своей стороны.

Только теперь до меня доходит: наверное, стоило попрактиковаться.

Не считая той единственной поездки на машине Тейлора, я не садилась за руль несколько месяцев, а когда еще водила, делала это редко. Папа несколько раз отвозил меня на парковку «Сэйфвея» рано утром в выходные, а мама однажды пустила меня за руль на автостраде, а после сказала: «Молодчина!» Но все десять минут, что я была за рулем, стараясь держаться разрешенных шестидесяти пяти миль в час, она цеплялась за свое кресло так, словно это был спасательный плот. А еще был Сэл, мой инструктор по вождению. Со своими обязанностями он справлялся, прямо сказать, не ахти. Однажды утром мы с ним объехали Лос-Серрос, и он, убедившись, что бо́льшую часть времени я еду по своей полосе, сказал: «Водить ты умеешь, милая. Давай я напишу, что мы отработали наши пятнадцать часов, и на этом закончим».

Так что неудивительно, что я слегка нервничаю, сидя рядом с Бертой и лихорадочно вспоминая, как выполняется разворот в три приема, в каких случаях можно поворачивать на красный и – пожалуй, самое важное – какая из педалей отвечает за газ, а какая – за тормоз.

– Проедем здесь, – Берта указывает планшетом на пустынную прямую улицу, – потом повернем направо, сделаешь мне разворот в три приема, и вернемся тем же путем.

– Хорошо, – говорю я, но ничего не делаю. «Газ или тормоз? Газ или тормоз?» Я пытаюсь вспомнить, чему учил меня на парковке папа. Я помню, что почти всегда было тепло и солнечно, на нем была спортивная куртка, а после мы покупали в «Севен-элевен» горячий шоколад, но я убей не помню, с какой стороны тормоз.

– Можешь заводить машину, – говорит Берта.

– Ага.

Я смотрю на свои ноги и вспоминаю, что говорил папа: описать свои действия за рулем сложнее, чем выполнять их; тело само делает все за тебя, и ты перестаешь об этом задумываться. Я слышу, как Берта нетерпеливо ерзает в кресле, чувствую, что она собирается что-то сказать, и решаю просто действовать. Я опускаю ногу на левую педаль в надежде, что это тормоз. Я напоминаю себе, как хорошо все прошло в тот день с Тейлором, когда у меня все получилось само собой. Я поворачиваю ключ в замке зажигания, и двигатель чудесным образом оживает; машина стоит на месте. Я переключаю передачу, зажимаю правую педаль, и мы трогаемся с места.

Я делаю, как сказала Берта. Еду по тихой улице; выполняю разворот в три приема – оказывается, это совсем несложно; возвращаюсь к дверям инспекции и паркуюсь.

Я заглушаю двигатель – и не забываю поставить машину на ручник.

Берта ставит в своем планшете еще несколько галочек и записывает пару примечаний. Потом поворачивается ко мне и говорит:

– Поздравляю.

Она просит меня пройти за ней, и, пока мы идем по зданию, меня переполняет любовь к дорожной инспекции с ее низкими потолками, грязными дверьми и нетерпеливыми очередями, а главное – к Берте, которая ежедневно рискует жизнью, чтобы такие, как я, могли выехать на дорогу.

– Ты ведь знаешь, что тебе еще год нельзя водить машину с другими несовершеннолетними в салоне? – уточняет Берта.