Замри

У нее дергается глаз. Она что, подмигивает? Кажется, да.

– Конечно, – говорю я, чтобы ее порадовать.

Она отцепляет листок от своего планшета, вручает его мне и отправляет в очередь. Я жду и жду. Меня фотографируют. Я успеваю мельком увидеть на экране снимок. Кажется, я моргнула, но всем плевать. Перед уходом мне выдают еще один лист бумаги – временные права, которые будут действовать, пока по почте не придут настоящие. Я выхожу на улицу и, усевшись на тротуар, звоню маме с просьбой меня забрать.

Когда она подъезжает, я подхожу к ее стороне машины.

Она опускает окно.

– Здравствуй, милая. – Она озадаченно смотрит на меня.

– Закрой глаза.

– Что?

– Закрой глаза!

Она закрывает глаза.

– Протяни руки.

Она открывает глаза, паркует машину и снова зажмуривается. Подносит ладони к окну. Я кладу ей в руки свои временные права.

– Открывай! – взвизгиваю я.

Она непонимающе смотрит на свои руки, хлопая глазами, а потом на ее лице расцветает улыбка.

– Когда ты… – начинает она, но не заканчивает, а просто расстегивает ремень, открывает дверь машины и выходит. Стоя у открытой двери, она торжественным жестом приглашает меня на водительское сиденье.

– Благодарю, – говорю я чопорно и занимаю свое законное место за рулем.

Добравшись до дома, я звоню Дилан, но она не отвечает.

Тогда я звоню Тейлору. Он берет трубку, и я говорю:

– Я только что получила права.

– У тебя не было прав?

– Нет. Я же говорила, забыл?

– Наверное, вылетело из головы. Это здорово! Ты обязана меня покатать.

Телефон пищит, и на экране высвечивается номер Дилан.

– Мне пора, – говорю я Тейлору. – Просто хотела поделиться.

– Так что, прокатишь меня?

– Может быть, – говорю я. – Да.

Я переключаюсь на Дилан.

– Я помню, что машины – это символ упадка человечества, но я сегодня получила права.

– Ничего себе! Поздравляю. Отвезешь меня завтра в школу?

– Да. – Тут меня охватывает волнение. – Только у моей машины механическая коробка передач, а у меня почти не было опыта с механикой. Я сдавала на автомате.

– Я умею ездить на механике. Я подойду к твоему дому, и мы поедем вместе. Если будешь тупить на перекрестках, я тебя подменю.

– Погоди-ка, – говорю я. – Ты умеешь ездить на механике?

– Ну да, – говорит она так, словно это самоочевидная вещь.

– Но у тебя же нет прав.

– Почему? Есть.

– Но ведь машины – символ упадка человечества!

– Так и есть. Но иметь права все-таки стоит. Никогда не знаешь, в какой момент они могут пригодиться. В общем, буду у твоего дома в семь пятнадцать. Договорились?

7

Дилан приходит в семь. В каждой руке у нее по термокружке.

– Держи, – бурчит она и с порога пихает мне одну из кружек. – Без молока и сахара, добавь сама, если надо.

– Доброе утро.

Прищурившись, она делает глоток. Черный кофе течет по ее подбородку, и она вытирает его рукавом толстовки. Она заходит в дом.

Родители стоят в кухне, и я вижу, как они оживляются, когда следом за мной внутрь заходит Дилан. До сих пор они толком не общались и никак не могут привыкнуть, что у их нелюдимой дочери появилась подруга.

Дилан приветственно поднимает руку в кольцах и кожаных браслетах. Я открываю холодильник и достаю смесь молока и сливок. Когда я разворачиваюсь, мы вчетвером образуем маленький круг, глядя друг на друга. Родители улыбаются Дилан, а она слегка растерянно смотрит на них. Она натянуто улыбается. Я снова разворачиваюсь и достаю из шкафа сахарницу.

– Как прошел спектакль? – спрашивает мама.

– Спектакль? – Дилан морщит лоб. – А, спектакль! – Опершись на кухонный стол, она отпивает кофе. – Прекрасно, – наконец говорит она.

– Что показывали? – спрашивает папа.

– «Ромео и Джульетту», кажется? – спрашивает мама.

Я кладу в кофе ложку сахара.

– Да. Это было в моей старой школе.

Я кладу еще одну ложку.

– И твои друзья участвовали в постановке?

– Ее девушка, – говорю я, размешивая сахар.

– Потрясающе, – говорит папа. – Мне всегда хотелось попробовать себя в актерстве.

Они продолжают смотреть на Дилан, а мы с Дилан смотрим на них.

– Может, по бутерброду? – предлагает мама.

– Да, пожалуйста, – говорит Дилан.

Мы с Дилан съедаем бутерброды и сбегаем прочь от этого дружелюбного, но неловкого разговора. Мы выходим через заднюю дверь мимо кирпичной террасы и помидорных грядок.

– Здравствуй, малышка, – говорю я машине. – Готова к приключениям?

Дилан, прищурившись, разглядывает машину.

– Когда на ней ездили в последний раз?

– Я не знаю. Но я часто ее завожу, так что аккумулятор должен быть в порядке.

Я открываю дверь, забираюсь на сиденье и отпираю замок с пассажирской стороны. Дилан садится, пристегивает ремень. Пока я вставляю ключ в замок зажигания, она подбирает выщипанный мною мех и кусок за куском заталкивает его в карман своего рюкзака.

– Машину надо беречь, – говорит она. – Ты что тут устроила?

Я молча закатываю глаза.

Она указывает на мой ремень.

– Пристегнись, ладно?

– Есть, мэм.

Я поворачиваю ключ, и машина оживает. Музыка включается на полной громкости, но Дилан даже не вздрагивает. Я выжимаю одной ногой сцепление, другой газ, и мы круто выруливаем на дорогу. Дилан сжимает пальцы в кулак.