Замуж за барристера

— Я не удивлен, радость моя, — отозвался он. — Я ни в коей мере не считал себя достойным вас и, признаться, вообще был уверен, чтобы при первой же беседе вы раз и навсегда откажете мне в своем расположении. Это, однако, не помешало бы мне исправно являться в Ноблхос и находиться подле вашего отца. Я был самоуверенным болваном, Лиз, рассчитывающим сохранять рядом с вами спокойствие и рассудительность. Но действительность быстро поставила меня на место. Вы стали моим искушением, и я возненавидел себя за то, что не мог перед ним устоять. Но вы… — он глубоко вздохнул, стараясь овладеть собой. — Вы сделали меня счастливейшим человеком на свете. Я понимаю, что сейчас не самое подходящее время для таких признаний…

— Для таких признаний не бывает неподходящего времени, — ответила Элизабет.

— Я не могу радоваться тому, что папе выпали столь суровые испытания, но как же я благодарна судьбе, что она привела вас к нам, Энтони! Где бы я искала вас в лондонских туманах? Как бы узнала, какой может быть настоящая любовь и сколько счастья способны приносить настоящие чувства? Верно говорят: нет ничего настолько плохого, что не было бы хорошим для чего-то другого. Вот и наша ссора помогла мне понять вас и обнаружить неправедную жизнь кузена.

Энтони покачал головой и наклонился, чтобы стать еще ближе к Элизабет.

— И все же давайте больше не ссориться, angelo mio, — глухо попросил он. — Пока я не сошел с ума, считая, что потерял вас навсегда.

Ох уж эти голубые глаза!

Элизабет обхватила его за шею.

— Давайте, — так нежно прошептала она, что Энтони не оставалось ничего иного, кроме как снова приникнуть к ее губам и живо прочувствовать, насколько искренне любимая желала того же, чего и он.

Где-то за стенами капли зимнего дождя по-прежнему стучали по подоконнику, радуя и умиротворяя, как будто сама природа была на их стороне. И все же нерешенные проблемы не позволяли целиком и полностью отдаться блаженству, и словно бы застывшая в его объятиях Элизабет заставила вернуться на грешную землю.

— Как вы собираетесь поступить? — осторожно спросил Энтони, поглаживая ее по волосам. — Я разрушил ваш мир и вашу веру, Лиз: пожалуйста, позвольте мне хоть что-то для вас сделать!

— Вы лишь открыли мне глаза на подлость брата, — повела плечами Элизабет, — мир же разрушил Эшли и именно ему за это отвечать. Я постараюсь быть благоразумной и последую любому вашему совету, Энтони. Если вам нужна какая-то помощь в расследовании этого дела, пожалуйста, распоряжайтесь мной без всякой скидки на ваши ко мне нежные чувства. Не уверена, конечно, что сумею принести вам пользу, но обещаю приложить все силы, чтобы выяснить истинное лицо Эшли.

Однако Энтони покачал головой.

— Лиз, сердце мое, я вовсе не это имел в виду. Я не желаю, чтобы из стремления доказать мне свою преданность вы шли против себя и после мучились из-за этого решения. Я лишь хочу, чтобы вы не попали в беду из-за своей искренности: уж простите, я-то знаю, как вы способны за нее бороться. Сумеете ли вы сохранять хладнокровие при общении с кузеном или мне прямо сейчас пойти к мистеру Уиверу, рассказать ему все и попросить оградить вас от общества Ходжа хотя бы до нашей свадьбы?

Элизабет улыбнулась.

— Я буду молчать, как рыба, — пообещала она. — Обвиню Эшли в том, что у него нет никакого жара и он просто хочет поссорить нас с вами, и обижусь так, что видеть его не смогу. Намекну про отсутствие шрамов. Думаю, он не станет рисковать и провоцировать меня на дальнейшие разоблачения. И все же мне хочется быть полезной в вашем расследовании, Энтони. Ведь речь идет о моей семье, и чем скорее вы выясните правду, тем раньше я смогу спокойно вздохнуть.

Он смотрел на нее во все глаза. О таком союзнике, как Элизабет, можно было только мечтать, но Энтони опасался, что рано или поздно она пожалеет о своей доброте.

— Опять сомневаетесь во мне? — по-своему поняла его молчание Элизабет, однако в ее голосе не слышалось раздражения, лишь чудесное лукавство, которому не требовалось в ответ хитрить.

— Стараюсь придумать, как избавить вас от новых неприятностей и при этом не обидеть из самых лучших побуждений, — наполовину в шутку, наполовину всерьез признался он.

— Это так на вас похоже, — рассмеялась Элизабет и легко коснулась его висков.

— Когда придумаете, скажите. А пока мне очень хочется воспользоваться вашим замешательством в своих корыстных целях.

У Энтони молнией прошило позвоночник. Будь он проклят, если еще хоть когда- нибудь в ней усомнится!

— Настолько же корыстных, насколько я позволяю себе надеяться? — бархатным голосом уточнил он, и Элизабет сдавленно вздохнула.

— Быть может, даже чуточку больше, — прошептала она и закрыла глаза…

* Душа моя, счастье мое (ит.)

Глава сорок вторая: Две новости

Ходж сам вырыл себе яму — впрочем, именно это и входило в планы Энтони. Обложить его со всех сторон, загнать в ловушку, чтобы он начал совершать ошибки.

И он начал.