Замуж за барристера

Энтони был уверен, что она поддержит его игру и ответит с не меньшим лукавством, однако Элизабет неожиданно освободилась из его объятий и, достав из лежавшей на кресле сумочки серый прямоугольник, положила его на стол. Озадаченный ее серьезностью, Энтони молча шагнул вперед и, даже не беря карточку в руки, выхватил взглядом красующуюся на ней надпись: «Т.Б. Кейн. Отлов и уничтожение животных, птиц, гадов». В секунду осознал, кому могла принадлежать такая визитка, и ошеломленно уставился на Элизабет.

— Вы… знаете?..

Она кивнула и в волнении прошлась по кабинету. Энтони замер у стола, не зная, с чего начать. Сотни мыслей и предположений роились в его голове, и он тщетно пытался ухватить за хвост нужный вопрос, который позволил бы ему безболезненно выяснить у любимой, что именно ей известно и что она обо всем этом думает.

— Когда вы вчера вспылили… — стараясь перебороть одолевающие эмоции и все объяснить, проговорила Элизабет. — Ваши слова заставили меня усомниться в искренности Эшли. Я знаю, вы не стали бы обвинять человека в подобных грехах из одной лишь неприязни к нему. Значит, у вас были какие-то подозрения и, скорее всего, небезосновательные. Мне пришлось… Я, конечно, нехорошо поступила, напоив Эшли снотворным, чтобы проверить, есть ли у него жар… — тут она осеклась, увидев, что Энтони смотрит на нее с совершенно явным восхищением и столь же откровенным обожанием. Зарделась, догадываясь о причине. Он же шагнул вперед и вопреки своему обещанию заключил ее в объятия.

— Лиз, вы чудо! — от души выдохнул он. Элизабет обхватила его за талию, приникла к груди. В конце концов, разоблачение Эшли ждало своего часа не один день. Подождет и еще несколько минут. — Я всегда знал, что вы чудо! Смогу ли я когда-нибудь оправдаться перед вами?

— Быть может, если вы не станете от меня ничего скрывать, ни вам, ни мне не придется так часто оправдываться? — осторожно заметила она. — Я предполагаю, что вы не хотели расстраивать меня горькой правдой о кузене, и благодарна вам за заботу. Только мне куда как больнее ссориться с вами из-за непонимания, нежели с Эшли — из-за его очередных причуд.

Энтони прижался губами к ее лбу, принимая решение. Стоило ли рассказать ей всю правду или ограничиться лишь последней гадостью Ходжа? У Энтони по-прежнему не было никаких доказательств его вины, а Элизабет, считающая кузена лишь мелким пакостником, вряд ли рассчитывала услышать, что он едва не довел ее отца до тюрьмы. Но с другой стороны — она так правильно поняла мотивы молчания Энтони, не обидевшись на него за скрытность, не укорив за неумение держать себя в руках, что грешно было сомневаться в ее способности здраво принять и новые проблемы. И потом — она опоила Ходжа снотворным и каким-то немыслимым образом раздобыла визитную карточку его помощника — нет, Элизабет не заслуживала очередной лжи. Он все ей расскажет и предложит самой решать, на чью сторону встать. И будет надеяться на ее расположение.

— Боюсь, дело не только в причудах, Лиз, — покачал он головой, не размыкая объятий. — Если вы потребуете от меня доказательств, мне нечего будет вам предъявить. Поэтому вы вправе не поверить моим домыслам и даже обвинить меня в предвзятости, учитывая наше соперничество с мистером Ходжем…

Элизабет прикоснулась пальцами к его губам.

— Я поверю вам, Энтони, — твердо пообещала она. Он закрыл глаза и благодарно поцеловал ее ладонь. Потом поглубже вздохнул и бросился в бой.

— Ходж мошенничает на скачках, — сходу бухнул он. — Устраняет конкурентов, чтобы одержать победу. Это, разумеется, не должно было бы меня задевать и не задевало до тех пор, пока…

— Папа? — шепотом спросила Элизабет, и Энтони кивнул.

— Мистер Уивер не попал в беду, — подтвердил он и заглянул ей в глаза, не зная, какой реакции сильнее опасаться: отторжения подобных обвинений или ужаса осознания. Однако Элизабет лишь нахмурилась и попросила продолжать. — Если он рассказал вам, что произошло, мне нечего особо добавить. Я не могу утверждать, что хвоинки тиса к его сапогам приклеил Ходж, хотя у него, несомненно, была такая возможность, потому что с той же самой вероятностью это могло произойти случайно. Я также не могу доказать, что этот самый тис попал в сено королевских скакунов с одобрения вашего кузена. Однако косвенные улики и определенные допущение, в том числе, получение мистером Ходжем выгоды не только на гонках, но и в плане немалого наследства, вынудили меня присмотреться к нему попристальнее и попытаться как-то оградить вашего отца от повторения подобных неприятностей.