Замуж за барристера

— Я нашла у тебя четыре родинки, — вместо положенного чопорного приветствия сообщила Элизабет. — Две здесь, — она погладила пальцем по основанию его шеи, — одна здесь, — коснулась виска, — а одна — совсем крохотная — вот тут, — ее пальцы нежно спустились по его щеке под нижнюю губу, и тут уже Энтони, поймав ее руку, сладко поцеловал в ладонь.

— У меня их куда больше, мой ангел. Хочешь посчитать все?

Элизабет невольно перевела взгляд на одеяло и покрылась восхитительным смущенным румянцем. Нет, даже ночь с мужчиной не избавила ее от былой невинности. Осознавала ли она, что они стали мужем и женой? Энтони так точно не мог в это поверить.

— Хочу, — неожиданно проговорила она и погладила одеяло где-то в районе его солнечного сплетения. — Я вчера тебя совсем не рассмотрела. Только… на ощупь…

Теперь и Энтони опалило: уж слишком живо он представил себе это «на ощупь». Все тело мигом налилось пробужденным желанием.

— Лиз, — голос тоже перехватило, и это явно не стало для нее сюрпризом, — разве ваши британские педанты не выделяют для подобного времяпрепровождения исключительно один раз в месяц с целью зачатия наследника?

Она закусила губу, скрывая улыбку.

— Кажется, за последние полгода мы выяснили, что в душе вы куда как больше итальянец, нежели англичанин, мистер Рид, — с легким придыханием заметила она. — А я отныне жена своего мужа и, наверное, тоже могу считать себя таковой. Во всяком случае, если вы хотели, чтобы мы делили супружескую постель лишь раз в месяц, то как-то неправильно вчера себя вели.

Вряд ли это мог быть упрек в жестокости, несмотря на то, что ночью Энтони так и не сумел подарить любимой настоящего удовольствия. За два года Джулия немалому его научила, но ее опыт по сравнению с опытом Элизабет стремился к бесконечности, а потом не требовал от Энтони каких-то особых усилий. С Лиз все было по-другому, и Энтони не решился на хоть сколько-нибудь смелые эксперименты. Но если уж она сама бросала ему вызов…

— Быть может, в таком случае вас удовлетворит мое сегодняшнее поведение? — выворачиваясь из-под нее и нависая над Элизабет, провокационно поинтересовался Энтони. Она дотронулась до его щеки, притягивая любимого к себе и почти касаясь губами его губ.

— Вот теперь я в этом не сомневаюсь, — прошептала она, и Энтони, послав тысячную благодарность высшим силам, жадно накрыл ее губы своими.

Памятуя о ее ночной боли и понимая, что та не может исчезнуть сразу, Энтони намеревался на этот раз обойтись без соития, но когда Элизабет, содрогаясь от первого познания, вцепилась ему в руку, а потом обвила ногами бедра, отказаться даже с самой благой целью значило оскорбить. Энтони старался быть осторожным, сдерживаясь, сколько хватало сил, но этот жар, это желание в темных глазах, эти обрывистые вздохи как свидетели продолжающегося блаженства слишком быстро лишили воли. Он сжал Элизабет в объятиях, наполняя ее до предела и познавая ни с чем не сравнимое наслаждение. Только Лиз могла его дать. Только с ней он узнал настоящее счастье…

…Элизабет, чуть приподнявшись на локте, осторожно водила пальчиками по его спине, но лишь ее вопрос объяснил Энтони, что их путь не был случаен.

— Это… после того случая, да? — в голосе Лиз послышалась жалость, и Энтони мысленно чертыхнулся, поняв, что она обнаружила так и не исчезнувшие рубцы: уж слишком глубокие прорехи оставил в свое время на его спине старший брат.

Энтони повернулся, перехватил ее руку, поднес ее к губам.

— За что он тебя так?

Он повел плечами, кажется, впервые в жизни не испытывая стыда при воспоминаниях о своем прошлом.

— За воровство, — признался он. — Я действительно обчистил добрых кроукомбцев, так что кнут, пожалуй, был и не самой худшей заменой каторге. Хотел сбежать из Кловерхилла и собирал себе на дорогу. И никогда, наверное, не сумею понять, каким образом заслужил тогда появление в моем аду темнокудрого ангела.

Элизабет чуть тряхнула волосами: кудрей у нее давно уже не осталось, но было невероятно приятно слышать, что Энтони помнил о них, разглядев даже в том ужасном состоянии, в котором находился.

— Это было мое везение, — мягко, но уверенно возразила она. — Узнать тебя, полюбить тебя, стать твоей женой. Лучше тебя нет никого на свете! И не пытайся со мной спорить! — заметив в его глазах сомнение, добавила она. — Уж не сегодня. Не после твоих сумасбродств!

Энтони хмыкнул, стараясь подавить снова подбирающееся вожделение. Она сведет его с ума своими намеками. Или, может, уже свела.

Он покрепче прижал ее к себе.

— Мы с тобой проспали завтрак, — без всякого сожаления сообщил он. — Еще немного — и обед тоже проспим.

Элизабет сладко потянулась, даже не думая из-за этого расстраиваться.

— Никогда еще не проводила все утро в постели, — призналась она. — Но, кажется, теперь это будет моим любимым занятием.

Что на это можно было ответить? Лишь напомнить молодой жене, что он все- таки юрист.

— За такую роскошь придется платить, миссис Рид. И не какими-нибудь там фунтами стерлингов, а самыми настоящими пылкими поцелуями.

Элизабет сделала вид, что сильно удивлена.