Замуж за барристера

— Именно этого я и стремился избежать, — серьезно ответил мистер Рид, и у Элизабет екнуло сердце. Нет, конечно, она не рассчитывала, что он немедля признается в своих матримониальных планах относительно Ребекки, однако его слова как будто подтверждали их, и Элизабет почувствовала, что ей не хватает воздуха. — После столь неудачного брака любые попытки ухаживаний могли лишь усугубить болезнь Ребекки. Ей нужно было спокойствие и уверенность в способности распоряжаться собственной судьбой, и я надеюсь, что они сыграли определенную роль в ее выздоровлении. Теперь же ей самой предстоит решить, какую жизнь она предпочитает. Захочет превратиться в богатую наследницу и выбирать жениха из лучших представителей знати — ее право: я буду только рад, если она устроит свое счастье. Решит покуда остаться в Кловерхилле и вести затворнический образ жизни — значит, так тому и быть: здесь достаточно места, чтобы она не опасалась меня стеснить, а у нее слишком нехитрые запросы, чтобы они хоть сколько-нибудь меня утруждали.

Однако и такой отповеди Элизабет было недостаточно. Она понимала, что нарушает его личное пространство, но остановиться на полдороге не могла.

— Вы так заботитесь о невестке, мистер Рид, что, право слово, я начинаю понимать лондонские газеты, заподозрившие вас в обоюдных нежных чувствах! — выдала она и, не обращая внимания на вспыхнувшие щеки, в упор посмотрела на Энтони. Ей было бесконечно важно увидеть его первую реакцию на свое обвинение. Смутится? Возмутится? Примется оправдываться? Однако все это станет лишь доказательством правоты Элизабет. А вот был ли способ уверить ее в обратном?

Энтони посмотрел на нее исподлобья, без всякого осуждения, и спросил — так глубоко, что никаких слов больше не требовалось:

— A вы могли бы о мисс Эмили не заботиться?

Словно камень упал с ее души. Нет, Элизабет не могла сомневаться ни в его речах, ни в том тоне, каким они были произнесены. Все, как рассказывал Джордж: Ребекка вызывала любовь, но совсем не ту, которой так боялась Элизабет. И Энтони, тоже попавший под ее врожденное обаяние, как и все, проникся к ней братской нежностью, которую таблоиды поспешили окрестить преступным влечением. А Элизабет в слепой ревности к ним присоединилась.

Ответить было нечего; она лишь отвернулась, стараясь отыскать какой-нибудь достойный внимания пейзаж и перевести беседу хотя бы на него. Однако выученная за последние дни наизусть дорога не приготовила никаких сюрпризов, а потому Элизабет лишь покусывала в замешательстве губы, не зная, что сказать.

— Будет ли мне позволено пообещать мисс Флетчер вашу скорую встречу? — с заметным холодом спросил мистер Рид, и Элизабет сжала поводья, понимая, что опять задела его достоинство. — Поверьте, в той грязи, что вылили на нее «Таймс» и иже с ними, нет ни капли правды, и Ребекка заслуживает если не вашей любви, то хотя бы вашей жалости! Пожалуйста, не дайте ей снова уйти в себя! Я уповаю на ваше милосердие, мисс Уивер, даже рискуя прослыть шантажистом!

Ох, кажется, он снова разучился ее понимать.

— С удовольствием навещу мисс Флетчер — мне очень хочется обсудить с ней книгу и я рада любой возможности это сделать! — постаралась выдавить улыбку Элизабет. — Так что напрасно вы, мистер Рид, взываете к моим хорошим качествам. Дайте пищу моему эгоизму — и получите нужный результат куда быстрее.

На его лице появилось такое изумление, словно он, подобно Ребекке, считал Элизабет ангелом и не желал верить его низвержению.

— Надеюсь, я никогда не впаду в такое ослепление, чтобы заподозрить вас в подобных невозможных вещах, — с такой категоричностью заявил он, что Элизабет рассмеялась уже совсем искренне.

— Когда вы так говорите, мистер Рид, мне не только хочется верить в вашу правоту, но и соответствовать вашим представлениям обо мне, — призналась она. — И начну с обещания сохранить в тайне благосостояние мисс Флетчер. Даже если вы ни секунды не сомневались в моем молчании, решившись поделиться этим фактом, я все же предпочту озвучить собственное понимание, чтобы избежать в дальнейшем недоразумений.

Мистер Рид наконец тоже улыбнулся.

— Я говорю слишком много, как и положено барристеру, но, кажется, совсем не то, что следовало бы? — с веселым самоосуждением уточнил он.

— По-моему, вы слишком усердно стремитесь сказать то, что я желала бы услышать, а угадываете тогда, когда не думаете об этом, — лукаво отозвалась Элизабет, истово желая прямо сейчас получить подтверждение его неравнодушия к ней. После сегодняшних огорчений, после его мучительной нежности к Ребекке ей нужно было это доказательство, как воздух. И Энтони не разочаровал.

— В таком случае горе мне, — виновато пожал плечами он, — потому что не думать о вас у меня с недавних пор совершенно не получается.