Замуж за барристера

Вторым козырем Энтони мог бы стать Френсис Картер, если бы только его удалось разыскать, а это было делом, несомненно, еще более тяжелым, чем первое, хотя бы потому, что отец Джозефа был жив, а вот в здравии мистера Картера Энтони вовсе не был уверен. И все же тот три недели отсрочки до следующего слушания, что дал судья, он собирался посвятить самым плотным поискам и уговорам. Но сначала должен был закончить одно дело. И ради него Энтони спешил сейчас в Кроукомб, надеясь только, что неудача в суде не распространится и на куда более важные вещи. Однако чувство тревоги не покидало его всю дорогу, и даже Джозеф, поначалу в голос возмущавшийся продажной английской системой правосудия, под конец присмирел и предложил старшему товарищу забыть про этот процесс, где он выступал как частное лицо и вовсе не обязан был гробить себя из-за чужих проблем.

— Чужие проблемы до тех пор чужие, пока не становятся твоими, — усмехнулся Энтони, а Джозеф закатил глаза.

— Альтруист! — фыркнул он. — Когда уже устанешь о других заботиться и о себе подумаешь? Пока будешь Мортоном заниматься, этот Ходж окрутит мисс Уивер. Ты же не полагаешь, что он кидается на тебя из одного лишь скверного характера? Чует серьезного соперника, вот и играет на опережение. А ты и не шевелишься! Уже почти на месяц их вдвоем оставлял и еще собираешься. Дождешься, честное слово! Будешь потом локти кусать, а что проку?

Энтони заставил себя улыбнуться, хотя на душе у него скребли кошки. То, что кузен Элизабет спит и видит ее своей женой, было ясно с первого взгляда на него, и половину глупостей при общении с Лиз Энтони делал из-за жгучей ревности и невозможности поспорить за любимую в честном поединке. У Ходжа были все преимущества. Он жил в одном доме с Элизабет; он знал ее всю жизнь и имел возможность досконально выучить все ее пристрастия и слабости, и она его знала и могла на него полагаться; он пользовался безграничным доверием близких ей людей, и их мнение при необходимости выбора должно было без колебаний склониться на его сторону и склонить туда же Лиз. Тогда как Энтони обладал лишь подмоченной стараниями конкурентов репутацией, благодарностью мистера Уивера и заброшенным поместьем в паре миль от Ноблхоса. Как при всем этом ему удалось добиться благосклонности Элизабет, он не понимал до сих пор. Разве что верно и самоотверженно любящее ее сердце вело его по правильному пути, и Энтони понимал, что сходить с него нельзя. И сейчас оно требовало объясниться с Элизабет, настаивая на том, что пришло время и что только искренность способна покорить душу ангела. Оружие, которым Ходж не мог похвастаться при всем своем желании.

— Когда мне понадобятся твои советы, Джозеф, я обязательно обращусь к тебе за помощью, — сказал Энтони. — А пока позволь мне самому разбираться с собственной жизнью.

— Раньше свиньи полетят, чем я дождусь от тебя сей милости! — буркнул уязвленный помощник, однако язык прикусил и до самого Кроукомба помалкивал, дав Энтони возможность сосредоточиться на предстоящих задачах.

Ему надлежало отправиться в Глостер и оттуда начать поиски Френсиса Картера. А по дороге, пожалуй, стоило заехать в Бристоль и поинтересоваться у бывшего Ребеккиного окружения, известен ли им некий Ники. Интуиция подсказывала Энтони, что произнесенное невесткой в бреду имя не могло быть выдуманным, и, несомненно, значило для нее очень много, если даже не к любимой няне она обращалась за поддержкой, а к нему. Ребекке о своих намерениях Энтони, разумеется, рассказывать не собирался: а ну как этот самый Ники давно почил с миром или женился, завел трех детишек и позабыл о ее существовании? Какой удар это нанесет с трудом вырвавшейся из лап смерти девушке? Нет уж, Энтони привык оперировать лишь проверенной информацией и не собирался отступать от своего правила.

— В Ноблхос налево! — напомнил обиженным тоном Джозеф в месте развилки, заметив, что Энтони направился в противоположную сторону. До Токтона из Лондона они добрались в нанятом экипаже, а оттуда шли пешком, поскольку Энтони до смерти надоела духота замкнутых помещений и перед ответственным разговором он нуждался в глотке свежего воздуха Квантокских холмов. Эмили была права, когда утверждала, что это чудесное место для воспитания детей, и Энтони наконец и сам это прочувствовал. Сладковатые, наполненные яблоневым ароматом южные ветры разгоняли серую копоть больших городов и тоскливую сырость северной Британии и из головы, и из души, заполняя ее теплой радостью и верой во что-то хорошее. Именно это ощущение было сейчас Энтони жизненно необходимо, и, чтобы укрепиться в собственной уверенности, он предпочел удлинить путь, заглянув сначала в Кловерхилл. К тому же:

— Двое суток в пути, — заметил он. — Мне кажется не лучшей идеей явиться в гости в столь неподобающем виде. Это, как минимум, невежливо.