Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать

Вздохнула прерывисто, когда его пальцы, лаская, скользнули вверх по ноге, до самой впадинки под коленом, и поняла, что грудь ничего не сдавливает. Не представляю как, но Грейсток умудрился справиться с крючками на платье, а следом и на корсете, и при этом меня не потревожить.

Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что было бы приятно сейчас оказаться в теплых мужских объятиях. Но к счастью, это была всего лишь мысль, тут же растаявшая в мареве сна, а в реальности я оказалась в объятиях пледа.

Чуть не выдала себя, почувствовав беглое прикосновение губ к губам, и услышала тихий шепот:

– Сладких снов, мятежница.

Что было дальше – не запомнила. В памяти лишь остались звуки дождя, шелестящего за окнами спальни, ощущение безмятежного покоя и вкус поцелуя на губах, с которым я и уснула.

Кристофер

Весь вечер вплоть до возвращения в Монтруар Кристофер ругал себя последними словами. Ведь не собирался же ее спрашивать! Тем более в театре. Тем более после сцены, которую устроила им в фойе Эдель и после которой Лорейн и так была вся на нервах. Не собирался… Но все равно спросил. Сам того не желая повел себя с ней так, словно она была преступницей на допросе.

А теперь страшно на себя за это злился.

Бережно, стараясь не дышать, Кристофер уложил жену на кровать. Замер, заметив, как веки девушки дрогнули, но она тут же, пробормотав что-то неразборчивое, снова уснула. Такая нежная и трогательно-беззащитная перед ним. Такой она была когда-то, и Кристофер безумно скучал по той Лорейн. Нежной, чувственной, неискушенной в любви девочке, которую он мечтал искусить и научить этой самой любви.

Но их мечты так и не сбылись.

Опустившись рядом со спящей женой, Кристофер принялся осторожно расстегивать крючки на платье. Один за другим, борясь с желанием коснуться обнаженной кожи. Не просто ослабить одежду, а снять с нее полностью. Все до последнего лоскутка ткани, чтобы потом ласкать, целовать ее, пока она не потеряет от изнеможения сознание.

Грейсток мрачно усмехнулся и постарался прогнать из мыслей незаметно сменяющие одна другую откровенные картины. Лорейн скорее выцарапает ему глаза, чем позволит снова себя поцеловать хотя бы раз.

Оставалось ждать и надеяться, что со временем он сумеет разжечь в ней чувства, что она когда-то к нему испытывала. На ее прощение он даже не рассчитывал. Но и правду рассказать не мог, понимая, что та ее убьет.

А значит…

А значит, нужно сосредоточиться на работе и поисках хордового кукловода.

Достав из кармана колечко – ничем не примечательный золотой ободок, Грейсток осторожно надел его на безымянный палец жены, после чего накрыл ее руку своей и зашептал слова маскирующего заклятия. Лорейн не заметит артефакта и ничего не почувствует, а он всегда будет знать, где она и что с ней происходит.

Отныне никаких внезапных исчезновений в неведомом направлении!

Поддавшись невольному собственническому порыву, Кристофер наклонился к девушке и поцеловал ее в губы, словно желал заклеймить своим поцелуем. Он и сам не понимал, как так вышло – всего каких-то несколько дней, и все чувства вернулись. Будто и не было семи лет разлуки. Будто она и не исчезала из его жизни.

– Работа, Грейсток, – напомнил себе шепотом. – Ты снова отвлекаешься и снова думаешь не о том.

Пожелав своей бунтарке-жене спокойной ночи, Кристофер покинул ее спальню, но задержался в будуаре. Он безоговорочно доверял Одли и Кэрроллу – своим лучшим, самым надежным и опытным агентам, которые были не в восторге от роли нянек, но Кристофер их мнения не спрашивал. Да и чувства их его особо не волновали.

А вот их отчет волновал. Весь вечер не давал покоя. С той самой минуты, как он его прочитал.

Уайтшир, как и его городской дом, проверили сразу и не обнаружили никакого магического вмешательства. Сеть охранных чар, которые Кристофер накладывал лично, не была потревожена, как не было замечено никакой инородной магии. А вот в поместье Ариасов…

Грейсток беззвучно выругался, активировав распознающий силу артефакт и заметив, как в незамысловатое кружево охранных чар – призрачно-голубых, уже порядком истончившихся и явно нуждавшихся в подпитке, вплетались, точно ядовитые змеи, изумрудные нити инородной магии.

Эта сеть, эта паутина затягивала весь будуар. А пройдясь по дому, его светлость пришел к неутешительному выводу, что неизвестный отметился в каждой комнате и в каждом коридоре. Не обошел своим вниманием даже каморки.

Его агентам пришлось перепробовать немало артефактов, прежде чем они сумели распознать чужеродное вмешательство. Внимательно изучив узор чар, Кристофер снова испытал острую потребность выругаться. Громко, во весь голос.

Слишком сложное плетение, слишком кропотливая, практически ювелирная работа. Сколько магов в Хальдоре на такое способны? Единицы. И какой-то из этих умельцев отметился в ее доме.

Зачем? Чтобы до него добраться? Не проще ли тогда было начать с Уайтшира или с особняка в столице?