Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать

С трудом заставил себя заглянуть в ванную, чтобы привести себя после дороги в порядок. К тому моменту, как его светлость оделся в костюм, обнаруженный в недрах ядовито-розового шкафа, покоившегося на гнутых золоченых ножках, он уже сам готов был кого-нибудь погнуть.

– «Гранд-отель», значит? – прорычал Грейсток и поспешил вниз, чувствуя неожиданный прилив сил и горячее желание прямо сейчас разыскать Лорейн.

Лорейн

Вернувшись в тот вечер из Монтруара, я с трудом заставила себя остаться ночевать в доме Грейстока. Хотелось сбежать куда глаза глядят – в гостиницу, таверну или даже под ближайший мост. Куда угодно, в общем, лишь бы подальше от человека, хладнокровно манипулировавшего мной все это время. Грейстоку не понравилось жить в Монтруаре (еще бы, ему ведь не предоставили покоев, достойных его вельможной персоны), но он не стал теряться и решил все по-своему. Один в Инвернейл он бы ни за что не вернулся – не пристало светлейшему лорду Хальдора жить вдали от супруги. Что скажут люди? Что в своих газетенках напишут журналисты? Кристофер беспокоился о своем добром имени.

Всегда беспокоился только о нем одном.

Ну и о себе любимом.

Было нелегко изображать перед Одли и Кэрроллом саму невозмутимость. Делать вид, что ничего не случилось, а с Проспером мы разговаривали о погоде и последних веяниях моды. Не знаю, как дождалась следующего утра и появления Лейта. Схватив его, потащила в Монтруар.

Велев декоратору осматриваться и включать фантазию, отправилась на поиски нанятых Грейстоком бездельников. Тех, что поймала, хорошенько напугала: пригрозила обвинить их в краже особо ценного имущества. Не важно какого – до суда что-нибудь придумаю. Свидетель имелся, привратник Проспер, как и связи, а с ними и средства, чтобы надолго упрятать нечистых на руку работничков. За правду же пообещала щедрое вознаграждение. Последний аргумент уничтожил остатки сомнений, и вскоре я уже точно была уверена, что с моим домом все в порядке и его остов не сгрызали никакие вредители.

– Нам было велено создать видимость рабочего процесса, вот мы и создавали, – покаянно сообщил один рабочий.

– Но крышу над гостевыми комнатами честно заделали. На совесть, – виновато добавил другой.

– На долгие годы забудете об этой проблеме, – поддакнул третий.

Лучше бы я на долгие годы забыла о Грейстоке.

Еще мне поведали, что первые несколько дней в доме помимо рабочих крутились какие-то незнакомцы. Все что-то вынюхивали, рыскали, везде рылись. Стоило представить, как ищейки Грейстока суют свой нос в личные вещи моих родителей, и меня брала такая злость, что даже в глазах темнело.

Помню, я тогда сорвалась, выставила всех из Монтруара к хордовой бабушке, Одли и Кэрроллу велела сохранять дистанцию как минимум в несколько миль, а Генри – сделать с домом Грейстока то, что он сделал с моим.

Вечно бьет по самому больному.

– Но как же! – ужаснулся декоратор. – У нас же так красиво получалось… А теперь вы хотите все изменить!

– Именно. Хочу. И вы измените, Генри. Иначе вместо того чтобы петь вам дифирамбы в светских салонах и советовать своим знакомым, я буду ругать вас и всю вашу команду последними словами.

– Ваша светлость, это чудовищный ультиматум, – простонал любитель прекрасного.

– Что поделаешь, Генри, нам всем сейчас непросто. Зато обещаю, в Монтруаре вы отдохнете своей легкоранимой душою.

Декоратор повздыхал и покривился, но в конце концов смирился и принялся творить. Или правильнее будет сказать вытворять. Я его благословила на это недоброе дело и с чувством исполненного долга отправилась в гостиницу. Хотя какая-то часть меня хотела остаться. Продолжить поиски хордовой шкатулки, отыскать ее во что бы то ни стало. Но я успешно справилась с этим порывом и с высоко поднятой головой покинула герцогский дом.

Следующие несколько дней слились для меня в один. Почти все время я проводила на ипподроме. Одли и Кэрролл на глаза мне больше не попадались, и тем не менее я чувствовала, что за мной наблюдают. Ощущение чьего-то присутствия не покидало меня ни во время тренировок, ни даже в гостинице.

Я старалась не думать о Кристофере. Честно пыталась. Злилась на него и ругала… А еще боялась, что если с ним что-нибудь случится, я больше никогда его не увижу. А значит, не смогу ничего ему высказать, отвесить пощечину (лучше несколько) и потребовать развода, пусть даже тот и не был возможен.

Да, только поэтому я и хотела его увидеть. Чтобы раз и навсегда расставить все точки над «и», сказать ему, какой он мерзавец и что я думаю обо всех его махинациях. А потом я о нем забуду – клянусь собственным здоровьем. Хотя нет, лучше здоровьем Грейстока. Что бы он там ни говорил о правах мужа, больше не пущу его в свою жизнь.