Замуж за свёкра

Несмотря на утреннюю встряску, она ехала к себе в приподнятом настроении. В памяти то и дело возникал образ Антона, и остальное уходило на задний план. Сейчас перед мысленным взором были его руки — крупные, смуглые от загара, с длинными пальцами и спокойной, плавной, почти хореографической пластикой. Все соразмерно в нем, все продумано и предусмотрено природой, а потому грациозно, привлекательно, неотразимо. Она сравнивала его со львом, живущим на свободе, в африканской саванне. Многое объединяло этих самцов — горделивый взгляд, ленивые повадки… Единственная черта, присущая тому и другому, о которой не хотелось думать, не устраивала Ларису — полигамность в интимных отношениях. Умом она понимала, что в редких по красоте и силе особях изначально заложена потребность сохранять популяцию. А как ее сохранишь с одной-единственной, к тому же имеющей склонность стареть, самкой?

Размышляя подобным образом, она, как всегда, посмеивалась, но этот смех будто не относился к ней самой. В этом пункте она автоматически проводила водораздел между человеком и африканским зверем. В конце концов, интеллект дается человеку не только для запоминания таблицы умножения, но и для воспитания в себе сдерживающих факторов. Во имя любви, во имя святых заповедей. Ведь именно на них держится мир. Ей очень хотелось верить в это.

В офисе ее ждали накопившиеся за неделю бумаги, неотложные звонки, давно назревший разговор с главбухом, неприятные дебаты с должниками и многое другое, чем насыщен каждый день предпринимателя, особенно в последний месяц года.

Синара встретила своего босса с заплаканным лицом. Шмыгнув носом, тут же пожаловалась на свою беду и попросила отпустить ее пораньше. Оказалось, какие-то отморозки избили Рифката на дискотеке в молодежном ночном клубе. Он пригласил на танец понравившуюся девушку, а его вызвали на разборки. Прямо у крыльца клуба и избили.

Лариса тоже всплакнула вместе с помощницей, тут же отпустила ее в больницу к сыну и велела немедленно звонить, если возникнут сложности.

А потом долго не могла войти в рабочую колею. Сидела в своем кабинете и переживала случившееся. Она хорошо знала Рифката, добродушного, веселого увальня. Мамин любимчик и гордость отца. Парень с удовольствием занимался в бизнес-школе, хотя науки давались ему нелегко. Лариса всячески поощряла его, видя, с каким старанием он готовится к занятиям, как внимательно слушает лекции. И пускай не получится из него великий экономист и большой бизнесмен, не столь это важно. Главное, что человек он замечательный, а целеустремленность и трудолюбие еще не такие горы сдвигали.

Господи, что же с ним сделали эти уроды? Только бы не искалечили! Не выдержав, она сама набрала номер Синары. Запыхавшаяся от ходьбы, та сообщила, что только что поднялась на второй этаж и вошла в палату:

— Да вроде ничего, Лариса Сергеевна, — успокоила ее помощница. — Даже улыбается. Рифкат, тут Лариса Сергеевна беспокоится. Как ты? Что? Нормально? Ага! У тебя всегда все нормально. Знаю я тебя! Лариса Сергеевна, у него голова забинтована — одни глаза светятся. Точно. Фингалами. Он еще и смеется. Горе ты мое! Ну ладно, Лариса Сергеевна, не переживайте! Будем лечить. Оклемается. Теперь-то он знает, как мать с отцом не слушать. Я всегда против этих клубов была, так нет! Туда же, куда и все. Ладно, Лариса Сергеевна, спасибо вам! Буду кормить ребенка. До свиданья!

У Ларисы поднялось настроение — значит, серьезных травм нет, иначе бы не улыбался. Дай-то бог!

Она пригласила к себе Надежду Васильевну, своего главбуха, и приготовилась к длинному и неприятному, но принципиально важному для фирмы разговору.

* * *

Антон показал пример пунктуальности и верности своему слову. Ровно в пять он вошел в аудиторию. Учащиеся дружно встали, приветствуя импозантного незнакомца. Лариса мысленно улыбнулась — на месте ребят и она бы смотрела на такого красавца, как на произведение искусства. В юности, как ни крути, он был «гадким утенком» по сравнению с тем, что являл собой нынче.

Представив его ребятам, она прошла к последним столам и села рядом с Пелевиной, соседка которой сегодня отсутствовала. Посчитав неэтичным пялиться на коллегу во всё глаза в первые минуты его общения с аудиторией, она спряталась за широкой спиной Лени Бороздина, ученика из первой школы, способного, но очень стеснительного парня.