Занавес, господа!

А если бы Костя не был врачом, повидавшим смерть, он вполне мог стать пациентом, получившим инфаркт. От потрясения он опомнился профессионально быстро и первое, что увидел, — злополучную фотографию в газете. Как рассказывал впоследствии Костя, он вырвал газету из руки Глеба, не заметив, что маленький клочок остался у того в кулаке. Потом он изорвал газету и спустил клочки в унитаз, отправив компромат туда, куда его наверняка хотел отправить Потоцкий.

Но прежде Костя увидел распахнутую дверцу часов и непонятный пакет, наполовину засунутый за маятник. Костя всегда отличался любопытством, а гибель Глеба не только не остановила его, но и подтолкнула. Он быстро сообразил, что газета с фотографией и манипуляции Потоцкого с часами как-то связаны. Он схватил другую табуретку, залез наверх и вытащил пакет с деньгами.

Рассказ Кости о его переживаниях и размышлениях занял добрых полчаса. На самом деле мысль, как известно, гораздо быстрее слов, так что вряд ли Костя раздумывал больше минуты. Пропавшую машину и так в любой момент могли обнаружить, а смерть Глеба приблизила этот страшный миг, что называется, к самому носу.

Он сделал то, что сделал — отсчитал три сотни. А потом попытался замести все следы, ведущие к тайнику. Он закрыл дверцу часов, убрал табуретки, оттащил тело Потоцкого на середину кухни, перевернул его лицом вниз (причем, сам не мог объяснить, зачем), взял тряпку и по-медицински тщательно вытер поверхность тумбы и пол рядом. Тряпку он решил самым банальным образом выбросить в окно, но чтобы она не повисла на ветках деревьев, завернул в нее для тяжести молоток. Вот почему на молотке были обнаружены пусть слабые, но все же следы крови, а частицы кожи — и вовсе нет. И если остатки жира и пыли на тряпке эксперты восприняли вполне спокойно (мало ли для какой нужды пользовались этой тряпкой), то вот как раз отсутствие частиц кожи и очень символическое присутствие следов крови на молотке их сильно озадачило. Впрочем, мы все предположили, что молоток просто вытерли тряпкой. Жаль, что никто из нас не сообразил другое.

Зато Костя сообразил все. В том числе и стереть собственные отпечатки пальцев. Здесь ему службу сыграл носовой платок. Он себя подстраховал еще раз, когда вызвался искать и нашел Глеба. Даже если бы на его одежду попала хоть капля крови, это бы уже не вызывало подозрений.

Я всегда знала о Костиной склонности к авантюризму, но никогда бы не поверила, что в своем авантюризме он может быть столь предусмотрительным. При этом я поверила, что Костя не собирался деньги красть. Он собирался их тайно одолжить, а потом также тайно вернуть. Но прежде всего он собирался вернуть машину Кавешниковым и спокойствие — Марине Ивановне.

Самое примечательное, что Поспелов в сущности поспешил. Что для него и не удивительно. Буквально на следующий день, в воскресенье, он случайно встретил на улице бывшего одноклассника, а ныне преуспевающего бизнесмена Андрея Свиридова, и тот пообещал без проблем одолжить в понедельник нужную сумму. Именно тогда, зная, что Кавешниковых нет дома, Костя попытался проникнуть в их квартиру, чтобы вернуть деньги. Вот уж точно, что от страха у человека может случиться полное затмение в мозгах: неумеючи пытаться вскрыть чужую дверь, чтобы подсунуть хозяевам их же деньги… Свиридов не обманул, и в понедельник поздно вечером "Волга" стояла в гараже. А доллары Кавешниковых по-прежнему жгли карман Кости. Земцов сверил новые купюры, которые лежали у Кавешниковых в тайнике и имели последовательные порядковые номера, с тремя сотенными Поспелова — они явно были из одной пачки.

В среду после похорон Костя улучил момент, чтобы сунуть на место ключи от машины и гаража. Но найти способ забраться в тайник ему не удалось. Рассчитывал он на четверг, когда с Сергеем Павловичем собрался на консультацию. Вообще-то консультация планировалась на пятницу, но именно в четверг Вера Аркадьевна должна была сидеть на экзаменах, и Костя подсуетился — придумал благовидный предлог. Для того, чтобы перед консультацией явиться к Кавешниковым, вообще никакого предлога не требовалось. Пришел и все. А уходя, оставил свою сумку в коридоре. Что он, первый день знал Сергея Павловича? Не потащится он обратно — просто даст ключи. Костя уже предвкушал, как избавиться от чертовых долларов, но на пороге дома столкнулся с Верой Аркадьевной, которая вернулась с экзаменов раньше времени.

А потом возникла я со своей затеей пробраться ночью в квартиру Кавешниковых. На что рассчитывал Костя? На удачу. Ведь должно же было когда-то ему повезти. Но повезло так, что после возвращения с ночного свидания со мной он готов был удавиться.

По-моему, он готов был это сделать прямо в кабинете Земцова, когда мы приперли его своими фактами. Видок у него при этом был крайне жалкий — как у рваной полинявшей тряпки.

— Вы следствие за нос водили, — сурово сказал Земцов. — Вас за это по справедливости под суд отдать надо. Причем кражу за вами признают стопроцентно.

— Я готов, — смиренно согласился Костя, но тут же встрепенулся. — Я не крал! Я одолжил!