Занимательная история Церкви

Отношение Августина к государству было не только отлично, но и прямо противоположно восточному. На Востоке в монархии и Церкви видели равноправных партнеров и союзников: это были две «Божьих руки», делавших одно и то же дело. Но на Западе, где в V веке уже не было сильной светской власти, такой союз был невозможен. После захвата Рима варварами Августин создал свой главный труд «О граде Божьем», в котором утверждал, что всякая земная власть основана на «любви к себе» и по сути своей обречена. Государство и Церковь не сотрудничают, а борются друг с другом как два принципиально разных устройства мира, две силы и два начала, движущие человеческим обществом. Если первый путь ведет к Творцу и приобщению к Нему святых, то второй — к наслаждению земными благами и, в конечном счете, к самообожествлению человека. Государство может только временно нести в себе пользу, как оплот закона и порядка, организующих падшее человечество. Это неизбежный посредник, вынужденное зло, которое терпят до поры до времени, пока оно беспрекословно подчиняется Церкви и служит ее целям. Людям нужно строить не земной, временный и обреченный град, а Град Небесный, воплощенный в христианской Церкви.

В вопросе о Троичном символе Августин тоже придерживался особой позиции. Рассуждая о Святой Троице, он отказывался принимать никейскую формулу «одна сущность, три ипостаси», объясняя это разницей в греческом и латинских языках. По-латыни она звучала как «одна сущность (essentia), три субстанции (substantia)», но в латинском языке «сущность» означала то же, что «субстанция», поэтому на Западе предпочитали говорить «одна essentia или substantia и три Лица». Если вспомнить, какая путаница царила вокруг этих терминов в восточном богословии, можно только позавидовать Августину, почти не имевшему оппонентов по этому вопросу.

По поводу церковных таинств Августин высказывался с метафоричной образностью и наглядностью. Церковь — это тело, в котором живет Св. Дух. Когда дух покидает чье-то тело, оно умирает; но пока в теле есть дух, все члены тела живы, даже если больны и страдают. Однако стоит члену оторваться от тела, как он становится мертвым, потому что лишился приобщенности к духу. Еретик, отделившийся от Церкви, это как отрезанный палец: что с ним не делай, он мертв, хотя и сохраняет внешне форму живого органа. Поэтому и церковные таинства для еретика бесполезны, сколько бы он их не совершал: не потому, что Бог не дает ему благодать, а потому что, будучи мертв и отделен от Духа, он не может ее принять. Ведь таинства не материальны, а духовны, они есть лишь там, где есть Дух. Это не мешает еретику быть посредником для благодати, изливающейся на того, кто приобщен Св. Духу, а значит, и к живому телу Церкви. Поэтому таинства еретиков действенны, если их принимает православный, а не еретик.

Свои взгляды на назначение человека и его соотношение с Божественной благодатью Августин выразил в своем позднем труде «Энхиридион Лаврентию». Здесь он приходил к выводу, что путь человека предопределен изначально и никакие усилия не могут изменить его посмертной участи. Богу на самом деле безразличны добродетель праведников и порочность грешников, потому что Он бесстрастен: конечно, Он «желает спасения всех людей», но желает этого для них, а не для Себя. Если бы Бог захотел, то мог бы всех людей сделать добрыми и неспособными грешить: это было бы замечательно, но нет ничего дурного и в том, что Он допускает злых для вразумления добрых. Получалось, что злые сами виноваты в том, что они злые, и наказываются по справедливости (а справедливость есть благо), тогда как добрые не имеют заслуги в своем добре: они добры только потому, что Бог этого захотел, и спасаются не по заслугам и не ради своих добрых дел, а по милосердию и благодати.

Августин считал, что даже новорожденные младенцы, если они не успели креститься, будут осуждены на вечные муки и отправятся в ад. Это печально, но неизбежно, потому что первородный грех передается от родителей через плоть и заражает воплощающуюся в нее безгрешную душу, которая может победить эту заразу только своим благочестием, дарованным от Бога через благодать. Благодать же дается Господом через крещение, как противоядие от плотской заразы греха. Если младенец умер некрещеным, значит, Бог предвидел, что в будущем он вел бы неправедную и порочную жизнь, несмотря на крещение. Вообще, каждый человек будет судим не только за совершенные им поступки, но и за те, которые он мог бы совершить, если бы прожил очень долгую жизнь. Поэтому, даже если человек умер в возрасте трех дней крещеным и сразу после крещения, не успев ни в чем согрешить, это еще не значит, что он будет спасен: ибо одному Богу известно, как он мог бы согрешить в дальнейшем.