Занимательная музыкология для взрослых

Опираться просто на нумерацию «серийных» произведений тоже не всегда удается без проблем. Достаточно вспомнить девять симфоний Антона Брукнера, которых на самом деле одиннадцать. Потому что свою симфонию № 1, написанную в 1863 году, Брукнер решил оставить без номера как неудавшуюся и номер один присвоил своей следующей симфонии, написанной двумя годами позже. Точно таким же образом симфония № 2, написанная в 1869 году, уже в 1872-м или в 1873-м была оставлена без сладкого без номера, и, соответственно, уже написанная к этому моменту симфония № 3 стала симфонией № 2. Здесь композитору в логике не откажешь.

В результате в списке симфонических произведений Антона Брукнера появились симфонии № 00 фа-минор и № 0 ре-минор. Что в сумме с пронумерованными девятью симфониями все равно дает одиннадцать, независимо от перемены мест слагаемых.

Что же касается монолога Венички из бессмертной поэмы «Москва — Петушки» по поводу нумерации симфоний Дворжака, то он достоин того, чтобы студент, процитировавший его на экзамене по истории музыки, получил твердую пятерку, ибо слова, произнесенные на перегоне между станциями Купавна и 33-й километр, несут в себе абсолютно точную музыковедческую информацию.

Потому что симфонии Дворжака нумеровались в порядке их публикации, в результате чего последние стали первыми, и всеми любимая Девятая симфония «Из Нового Света» была опубликована как Пятая, хотя Дворжак надписал ее как Восьмую. А стала она Девятой после того, как в 1950-х в общий счет была вписана считавшаяся утерянной симфония № 1[74].

Я правильно понимаю, что после обращения к сноске вы этот абзац еще раз перечитали с неослабевающим вниманием и интересом?

Те, безусловно, светлые времена, когда композитор не считал свои произведения нетленкой, а полагал их появление разовым явлением, написанным к церковной службе или празднику непосредственного руководства, а также почтительно дарил или продавал направо и налево, продолжают доставлять исследователям максимум удовольствия. Ибо что может быть интереснее для настоящего ученого, чем попытка понять, что означает тот или иной листочек с подписью Баха, Вивальди или Моцарта, найденный на исторической помойке, действительно ли эта музыка им принадлежит, когда и по какому поводу была написана? И найти, в конце концов, место этому листочку в гигантском творческом наследии гения.

Но наступили новые времена, и с некоторых пор стало традицией, что сам композитор указывает номер сочинения или opus, что, в сущности, означает то же самое, но на латыни. Ибо кому как не автору лучше знать, что и когда он написал.

Но и здесь есть свои сложности. Например, вышеупомянутый Антонин Дворжак, помимо его неуловимой нумерации симфоний, иной раз задним числом присваивал своим сочинениям более ранний опус, намеренно нарушая общую хронологию, чтобы вывести таким образом новое сочинение из-под имеющегося договора с издателем и продать его налево.

Игорь Федорович Стравинский решал финансовые проблемы иначе. Он брал свои наиболее популярные, а стало быть, приносящие регулярный доход, произведения, и делал новые редакции, получая за это новые деньги. Версии «Весны священной» 1943 года, премьера которой состоялась еще 23 мая 1913 года, и «Петрушки» 1948 года, поставленного в рамках дягилевских «Русских сезонов» еще в 1911 году, в основном носили коммерческий характер.

Аналогичным образом он поступил с музыкой оперы «Соловей», написанной в 1914 году, которая в 1917 году была издана в виде симфонической поэмы, а в 1920-м стала балетом, исполненным труппой Дягилева в Париже.

А что, скажем, оставалось делать Шостаковичу, который с тихим, но искренним чувством глубокого отвращения откликаясь на призыв Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 года к композиторам, в самый разгар борьбы с формализмом в музыкальном искусстве написал «Антиформалистический раек», который сразу же и засунул в ящик стола, поскольку последствия его обнародования могли быть не менее печальны, чем от мандельштамовского «Мы живем, под собою не чуя страны…»?

Так без опуса сочинение и осталось. Чтобы не светиться. И по сей день «Антиформалистический раек» без номера находится в каталоге произведений Дм. Шостаковича между сочинением 80 (музыка к фильму «Встреча на Эльбе») и 81 (оратория «Песнь о лесах» на слова Евг. Долматовского, посвященная сталинскому Великому плану преобразования природы. Вот здесь все в порядке, здесь результат — Сталинская премия)[75].

Но это все было потом…

Сага о каталогизации

Итак, более или менее безуспешно попытавшись найти и исполнить, скажем, одну из многочисленных арий или миниатюр, написанных Моцартом по просьбе его современников и за их деньги, мы со временем придем к естественной мысли о том, что вообще-то было бы не вредно все эти произведения как-то систематизировать. А если идея витает в воздухе, то всегда найдется тот, кто ее материализует.