Запад

– Тебе весной понадобится новое платье, – сказала тетя Джули.

Они купят ткань у Картера, продолжила она, что-нибудь прочное и практичное, и она покажет Бесс, как раскроить ее и сшить детали. А пока Бесс может, приделав кайму к подолу, удлинить нынешнее, которое было все в заплатках, штопках и на ширину ладони коротко ей теперь, когда ее макушка возвышалась над старыми настенными часами.

Бесс, в нижней рубашке, уселась за стол. Там, где была пришита старая кайма, образовалась темная, заскорузлая и забитая песком канавка. Она пальцами выковыряла песок, приложила полоску ткани и пришила новую кайму как можно ближе к краю подола.

– И принеси метлу, – крикнула с крыльца тетя Джули, – нужно вымести грязь с того места, где ты валялась вчера.

Всю вторую половину вчерашнего дня Бесс провела на заднем дворе, растянувшись на влажной комковатой земле и наблюдая, как змея медленно и упорно прокладывает свой путь сквозь густую траву, переползает через камни, опавшие листья и сгнившие ветки, оставляя извилистый серебристый след; казалось, что она каким-то неведомым образом знает, куда направляется и как туда добраться.

Бесс закончила пришивать кайму, сделав на конце узелок, из которого торчал маленький хвостик нитки, надела платье и вышла из дома, не собираясь выметать грязь, которую оставила вчера.

Теперь она каждый день собирала яйца, которые куры тети Джули несли в курятнике, на выгоне и в своих любимых тайниках за домом.

Чаще всего по утрам они с тетей ели эти яйца, а раз в неделю отвозили те, что оставались, в город, Картер их покупал или обменивал на растительное масло, веревку, соль, а иногда на пакет фруктов – если тетя Джули в тот день пекла свои пироги.

Теперь жить с тетей Джули было трудней, потому что, хоть Бесс и не стала любить ее больше, чем прежде, она ощущала необходимость держаться к ней поближе – рядом с тетей она все же чувствовала себя безопасней и радовалась, что та всегда была дома, когда приезжал Элмер Джексон.

Но однажды утром тетя сообщила, что на пароходе, прямо из города Банф, что в Шотландии, прибыло новое витражное окно для церкви.

Оно пересекло Атлантический океан, а от побережья приехало по железной дороге в деревянной раме.

По поводу его встречи состоится небольшое торжество, сказала она Бесс, но без детей. Витраж изображает Моисея в лучах света, и, конечно, будет ужасно, если разнузданная ребятня разобьет его на тысячу осколков.

– Я не маленькая, тетя Джули.

– Конечно, Бесс, но все равно ты еще ребенок, а священник сказал: никаких детей младше пятнадцати лет.

Она пообещала вернуться до темноты, но, если встреча затянется и она будет задерживаться, пусть Бесс оставит ей ужин на столе под салфеткой и не ждет ее. В конце дорожки она присоединилась к Хелен Лотт и ее мужу Гардинеру, и они вместе отправились в дальний путь к церкви.

Элмер Джексон наблюдал, как она уходит.

Он подождал часа два, на случай если тетя что-то забыла и вернется домой, после чего надел шляпу и отправился к дому Беллманов; у ворот загона остановился, чтобы убедиться, что они прочно связаны, потому что у него было странное предчувствие, что любимая лошачиха Бесс – та самая, с диким, непредсказуемым нравом и белым пятном на лбу, – найдет способ помешать ему. Он потянул веревку, которая скрепляла створки ворот, удостоверился, что она держит их надежно, повернулся и зашагал к дому.

Он зажег костер и выкопал яму, рассказывал Деверо мальчик.

Он поддерживал белого человека в стоячем положении, чтобы тот мог дышать дымом, но белый человек все равно умер.

Похоронил он его вместе с большим кожаным седлом, сапогами и оставшейся неиспользованной бумагой, потому что считал важным, чтобы белый человек лежал в земле с чем-то, принадлежавшим ему при жизни.

Все остальное мальчик принес с собой: нож, топорик, два ружья, металлическую проволоку, коричневое шерстяное пальто, рыболовные крючки, остатки табака, жестяной сундучок с тем, что осталось от сокровищ Беллмана, высокую черную шляпу, одеяло, чайник, две кожаные сумки, ранец на длинных лямках с пряжками, листки с рисунками и листки, на которых повторяется одно и то же – что-то вроде двух соединенных вместе холмов, глáза и двух совершенно одинаковых змеек; мальчику это очень нравилось и вызывало почтение из-за бесконечного повторения, которое должно было иметь какое-то важное значение.

BessBessBessBessBessBessBessBessBessBess

Он взял также черную с коричневым хвостом лошадь покойного. Свою же на обратном пути обменял на еду, потому что не было ни дичи, ни рыбы. Деверо увидел, что мальчик сохранил и маленькую чернильницу, некогда пришпиленную к лацкану пальто Беллмана, теперь он носил ее заткнутой за ухо, как цветок.

Торговец мехами плотнее прижал мушкет к щеке индейца, не зная, чему верить. Он наступил мальчику на руку и услышал, как хрустнули кости. Мальчик взвизгнул.

– А теперь скажи мне правду. Ты его убил?

– Нет.

Все случилось именно так, как он описал, сказал мальчик.

Деверо хмыкнул.