Западноевропейская поэзия XX века

— Мать, твой сын тебе лгал.
— Он мой, как прежде.
— Мать, твой сын дурной человек.
— Он мой, как прежде.
— Мать, твой сын украл.
— Он мой, как прежде.
— Мать, твой сын убил.
— Он мой, как прежде.
— Мать, твой сын в тюрьме.
— Он мой, как прежде.
— Мать, твой сын не в своем уме.
— Он мой, как прежде.
— Мать, твой сын бежал.
— Он мой, как прежде.
— Мать, твой сын мертв.
— Он мой, как прежде.

ДИНО КАМПАНА Перевод Евг. Солоновича

Дино Кампана (1885–1932). — Внутренне динамичная, безыскусно красочная, шероховатая, поэзия Кампаны, с ее кажущейся иррациона-листичностью, наивной барочной образностью и глубокой наполненностью слова, в значительной степени открыла перед итальянской лирикой XX в. путь к зрелости. Творческий мир Кампаны хаотичен, как и его биография: он не раз сидел в тюрьме за бродяжничество, был матросом, фокусником, пожарным, музыкантом, побывал во многих странах, жил какое-то время, по утверждению некоторых биографов, в цыганском таборе под Одессой. Умер Кампана в психиатрической лечебнице. Единственная его квига — «Орфические песни», — вышедшая в 1914 г. и дополненная в посмертных изданиях рядом неопубликованных стихотворений.

Творчество Кампаны знакомо русскому читателю по сборнику «Итальянская лирика, XX век».

СТЕКЛО

Удушливый летний вечер,
отраженный стеклом наверху, месит отсветы в полутьме
и оставляет в сердце моем пылающую печать.
Но кто это (над рекой зажигается лампадка), кто
маленькой мадонне на мосту, кто это, кто зажег лампадку?
В комнате
пахнет гнилью,
в комнате алая гаснет рана.
Звезды — перламутровые пуговицы, вечер одевается в бархат,
и блуждающий вечер дрожит, блуждающий вечер — как тремоло,
но в сердце,
но в сердце у вечера вечная,
алая гаснет рана.

ЛОДКИ У ПРИЧАЛА

Паруса паруса паруса
Превращенные в чудо-хлопушки
Это ветер творит чудеса
Паруса паруса паруса
У причала как будто в ловушке
Волны жалобу их приглушают
С плеском треск парусины мешают
Дружно рвутся взлететь в небеса
Паруса паруса паруса

КОРАБЛЬ В ПУТИ

Мачта мерно раскачивается в тишине.
Слабый свет, зеленый и белый, падает с мачты.
Небо на горизонте чистое — темно-зеленое и золотистое после шторма.
Белый квадрат фонаря наверху
Освещает ночную тайну.
В иллюминаторе — золотой треугольник лееров
И шар белого дыма над палубой,
Беззвучный
За мерною музыкой воды под сурдинку.

ГЕНУЭЗСКАЯ ЖЕНЩИНА

Морской травой была ты повита,
И пахло твое бронзовое тело
Не очень щедрым на порывы ветром,
Перелетевшим издалека.
О простота
Божественная стройных форм твоих!
Нет, не любовь и даже не томленье,
А призрак, тень насущности спокойной
И неизбежной наполняет душу
Очарованием, покоем, счастьем,
И кажется, что может в бесконечность
Ее увлечь сирокко.
О, до чего же невелик и невесом в твоих ладонях мир!

БУЭНОС-АЙРЕС