Запах грядущей войны

– Сейчас узнаем, – дипломатично ответил я и, прежде чем Тома что-либо успела возразить, открыл засов и резко распахнул дверь.

А знаете, нечто подобное уже со мной случилось в юности. Правда, там ситуация сложилась несколько иная. Юный балбес и одиннадцатиклассник Мишка Крынников на квартиру к дяде Диме (он как раз тогда на рыбалку поехал и ЖП оказалась свободной) пригласил в гости ученицу 10 «в» Ольгу Чикину. Посидеть, музыку послушать и прочее. Уж не знаю, как мой будущий тесть Олег Юрьевич про встречу эту прознал, но только пришел, вломился и давай поучать уму-разуму будущего зятя. Не помню, кто из нас тогда победил. Он майор в отставке, МС по борьбе. Я тоже кое-что тогда уже умел. Во всяком случаи морды мы друг другу побили хорошо. Можно сказать, с той самой поры начало моей семейной жизни было положено.

Ныне обстановка схожая. Открываю дверь, из подъезда в прихожую вместе с запахом перегара вваливается разодетый крендель и, не в силах совладать с законами центробежной силы и земного притяжения, растягивается на ковре. Вскочил он, однако, удивительно быстро и ловко. Дальше полагалась смазливая бытовуха в виде гневных бесед с высокопарным слогом, разоблачения и неминуемым картелем. Следом – трагический исход. Оскорбленный муж-рогоносец и коварный разрушитель его счастия стреляются с десяти шагов. Неверная жена льет слезы скорби. Хладный труп убиенного кладут в гроб, а его погубитель едет в Сибирь отбывать наказание за содеянное и спасать свою грешную душу покаянием.

Только мне не до классики. С дежурным молчанием сотрудника правоохранительных органов быстро заламываю замахнувшуюся руку с перчаткой, вывожу мычащего нарушителя спокойствия из квартиры, размышляю, что с ним делать дальше… Вытрезвителя поблизости нет, значит, остается одно – спустить хулигана вниз и вышвырнуть на улицу. Пинок вдогонку полагается. Принимай новую работу, будочник Макар…

И не только Макар. Словами не передать, что тут началось. Обалдевшая Тамара, не менее обалдевшие жильцы дома и зеваки, удивительно спокойный Макар и его коллега из полиции. Опять пришлось бумаги доставать, чтобы от Анатоля этого хоть на время избавиться. Зато после снова практика камасутры с Томой (слышал, что стресс для женщин – это сильнейший возбудитель) и предложение сходить к бабушке. У нее связи, она сможет надавить, куда следует, чтобы упрямый Анатоль дал развод, а мой экстравагантный поступок остался без последствий.

К бабушке? Давайте сходим, а там можно и в форт возвращаться. И так шуму наделал на всю Коломну и Петербург. Теперь пойдут разговоры, Свет возмутится, а мнение света – это то, чем пренебрегать ни в коем случае нельзя. Как сказал бы Пушкин: «Но дико светская вражда боится ложного стыда».

К тому же Тома с удвоенной силой тащит под венец, чего мне совершенно не нужно…

Разведен? И что? Кто я здесь в этой реальности и в этом времени? Гость. Всего лишь гость. Посему обременять себя узами брака не намерен. Вот войну выиграем, и адью, отбываю домой, в родимый двадцать первый век. А пока сажусь вместе с Томой к Трифону в сани и еду к бабушке.

Глава 11

Скажу сразу. ПМЖ Варвара Дмитриевна выбрала не самое лучшее. Аларчин мост – место глухое и криминальное. Иногда по ночам в темноте здесь слышались вопли: «Караул! Грабят!» Испуганные жильцы, конечно, вскакивают с постелей, отворяют форточки, высовываются и как можно внушительней отвечают: «Идем!»… Но не идут. И правильно делают. Нарваться на душегубов никому ведь неохота. Вот такой вот бандитский Петербург получается.

Только я сообразно моменту начал напевать про горящий очаг и знак, как сани подъехали к дому, окруженному старым, давно запущенным садом. Может, местному жителю этот особнячок и напоминает один из загородных дворцов екатерининских вельмож, а по мне так тут настоящий дом с привидениями. Значит, пора охотникам звонить, а пока представлю, что сани – это «Экто-1», моя трость – держак протонного ранца, кольт – ловушка для духов. С этим «вооружением» и под щебетание Томы: «Пойдем же скорей!» вхожу в большие сени и вижу колонны и мраморную лестницу. Точно дом с привидениями. Старый камердинер дремлет в кресле, рядом клюет носом служанка, вяжущая чулки. И тишина.

Идем по этой тишине. Странные впечатления производит домик. Если Варвара Дмитриевна богата, то могла бы хоть косметический ремонт устроить, а что вместо него? Залы большие, но штофные обои на стенах полиняли и выцвели. Хрустальные подвески на люстрах тускло мерцают и дрожат, звенят от малейшего движения по комнате. И везде смолой накурено, душновато, тошно.

– Где ж бабушка твоя? – спрашиваю Тому.

– Вот ее комната… – отвечает мне девушка.

Вхожу в обитель главного призрака. Или музей? Стены боскетом расписаны, кругом шифоньерки, этажерки, какие-то стеклянные шкафчики с фарфором, круглые столики с медной решеткой, пузатые комоды (самый большой из них с человеческий рост). На окнах низенькие ширмочки, стекла малиновые. У одного из окон стоит клетка и подставка с шестом. Это для старого, изрядно пощипанного попугая, который сейчас спит.