Запах грядущей войны

Вот и этот офицер тоже наверняка надумывал особо не церемониться с «русскими варварами», стоящими несоизмеримо ниже просвещенной британской нации и венца всей человеческой цивилизации. Однако теперь уже не получится у него не церемониться. Стоило мне отвернуться, как бритый с обезьяньей ловкостью, несмотря на рану, сбил с ног стоящего рядом Леонида и метнулся к борту, чтобы словить башкой короткую пулеметную очередь – мои ребята второго шанса дуракам не дают.

Затем настал черед поклажи. Флотские кольты, пули, порох, ящики с нарезными штуцерами, штыки, тесаки – все это добро пополнило арсенал Отряда. Таким образом, операция «е» благополучно завершилась. Оставалась самая малость – обезвредить севастопольское и одесское ревподполье. В Одессе эту необходимую работу провели люди Петрова. В Севастополе пришлось уже мне побыть жандармом. Последующую неделю в городе шли облавы и обыски. Где-то брали «бэз шума и пылы», а где-то приходилось действовать менее гуманно. И это при том, что война не объявлена, а некоторые граждане прямо-таки рвутся в бой. И ведь дорвались однажды. Кончилось мирное небо над головой. Настала пора открыто сразиться с Турцией.

Глава 7

«– Михаил Юрьевич! Турки напали на форт святого Николая, пароход «Колхида» имел блистательное дело у Редут-Кале! Из Дунайской армии сообщают: крепость Исакчи стреляла по отряду канонерских лодок капитана второго ранга Верпаховского!

– И что же тут такого?

– Как это что?! Как это что?! Война!..»

А ведь прав Гончаров. Началась-таки война с Турцией. Особенно ей рад Миша. Что возьмешь с него – мальчишка, кулаки чешутся, в драку лезть просят. Кроме того, сказывается дурное влияние на подрастающее поколение со стороны севастопольских мичманов. Они тут самый бедовый и мечтательный народ. Жадно ждали сражений, кутили в клубах, решали «судьбу Европы», строили воздушные замки и видели себя к концу пусть короткой, но блистательной кампании как минимум лейтенантами и как минимум в орденах. Шумят, галдят, завидуют Нахимову. Тот еще до объявления Высочайшего Манифеста отправлен Меншиковым в море с четырьмя судами для блокады Анатолийского берега. Адмиралу приказано крейсерствовать между мысом Амасто и Керенпе ввиду того, что «по сведениям из Константинополя, сделалось известным, что турецкое правительство дало своим крейсерам приказ по миновании 9/21 октября в случае встречи с русскими и буде они в меньших силах – атаковать их».

Корнилов тоже должен выйти из Севастополя со своей эскадрой, но пока ремонтируется. И вот в ту пору дал я слабину авантюрной части своей души. Сначала отпустил с эскадрой Мишу. Парень весь извелся, говорил, что если прозевает этот случай, то ждать следующего придется лет двадцать пять, «пока турки опять заведут флот». Как такого удержишь?

Затем Кошка с Фадеевым «боевую командировку» у меня выклянчили. А после… дернул меня черт самого с ними отправиться. Сидел бы себе в Севастополе, готовился к битве с главными врагами, так нет же, потянуло бродягу в море, прежнего опыта ему оказалось мало.

И вот 29 октября Севастопольский рейд покинули «Великий князь Константин», «Три Святителя», «Париж», «Двенадцать апостолов» и «Ростислав». Пароходо-фрегаты «Одесса» и «Владимир» должны присоединиться к эскадре уже в море. Старшим флагманом – вице-адмирал Корнилов, младшим – контр-адмирал Новосильский. Мне довелось идти на «Трех святителях». Ветеран Черноморского флота, огромный (120 орудий) линейный корабль, но старый. Такому давно уже пора отправляться в док на починку, а то и вовсе на покой. К тому же скверная погодка на прочность «старика» испытывает. Чего мы только не натерпелись за эти восемь дней пути до Херсонесского маяка, когда, спустя брамреи, взяли рифы и начали одолевать мили морского простора. Наконец показался маяк, и Корнилов подал сигнал остальным: «Государь Император ожидает победы, а Россия всегдашней славы своего оружия!» То, что мы дружное «ура!» на это гаркнули, конечно, замечательно, вот только кого побеждать, когда турка ни в Варне, ни в Бальчике не наблюдается. Мичманы тут же давай вопить: «Обокрали нас!», а затем завозмущались еще больше, когда мы встретили греческий купеческий бриг и выяснилось, что турки стоят якорем в Золотом Роге, всего два их фрегата и два корвета курсируют при входе в Константинополь. И как с такими воевать? Несурьезно.

«– Ну вот, – с грустью сказал мне тогда Миша, – кампания нынешняя кончена. До весны ничего больше не будет.

– Значит, и нам на море больше делать нечего?

– Получается так.

– Тогда возвращаемся в город, мой юный друг…»