Записано на костях. Тайны, оставшиеся после нас

Как только мешок оказался на поверхности, американцы начали сворачиваться. Но наш протокол совсем другой: мы всегда исследуем место захоронения полностью, под обнаруженными останками и по бокам от них. В данном случае мешок был прорван, и часть костей могла оказаться в земле, растащенная по разным направлениям в результате активности падальщиков и движения воды под землей. Мы были уверены, что мешок и его содержимое – не единственное, что можно отыскать в той яме.

Я начала копать почву совком, и мне стали попадаться еще кости. Естественно, этого следует ожидать, работая на кладбище, которое используется уже много лет. Это были маленькие детские ребра. Естественно, их еще предстояло исследовать, но я сразу поняла, что это не ребра плода, так что их нельзя будет связать с предполагаемой беременностью Жаклин Крефт.

Однако я была в игривом настроении, и потому, посмотрев вверх из грязной, пыльной ямы на сверкающие ботинки своего американского коллеги, красовавшегося надо мной, невинным тоном поинтересовалась: «Кстати, а нет ли вероятности, что мы найдем здесь ребенка?» Он побелел как полотно и, не сказав ни слова, развернулся и бросился в дальний угол кладбища, прижимая к уху телефонную трубку и отчаянно жестикулируя. Не стану отрицать, что такое сведение счетов с американцами было чистейшим ребячеством, но я все равно не смогла сдержать торжествующей улыбки.

Когда он вернулся, я спросила, не возьмется ли он разложить детские ребра в правильном порядке. Если да, то я сейчас же их ему передам. Мне показалось, что он вот-вот свалится в обморок. Было очевидно, что он понятия не имеет, как обращаться с детскими останками. Передавая кости наверх, я не упомянула о том, что они не принадлежали плоду, потому что вроде как не должна была знать, что есть возможность обнаружить плод в могиле. Он спросил, какого возраста, по моему мнению, был ребенок.

– Маленький, – хмыкнула я, пожалуй, слегка перегибая палку, но американцы до этого вели себя настолько высокомерно, что, по-моему, заслужили небольшую месть.

В морге я наслаждалась его мучениями в процессе сборки частичного детского скелета, поскольку теперь мы явно поменялись ролями. Четыре часа он делал вид, что устанавливает свое новейшее оборудование, и разговаривал по телефону, лишь бы скрыть свою некомпетентность. Как вы понимаете, чтобы разложить на столе детский скелет, никакого оборудования не требуется, только знания и опыт. Я позволила ему провозиться практически до конца рабочего дня; когда у нас остался всего час, я, наконец, махнула рукой и разложила кости сама, с черепа до пальцев ног, где-то минут за пятнадцать. Когда я объявила, что это ребенок примерно 2 лет, он едва выдавил из себя улыбку. Я чувствовала, что отомстила сполна, и он это тоже понимал. Пользуясь своим преимуществом, я еще раз спросила про отчет с первого расследования. Его по-прежнему никак не могли отыскать.

Иэн и я так близко сошлись с могильщиком, что он пригласил нас на ужин у себя в саду в тот вечер, и мы с радостью согласились. Американские коллеги тоже получили приглашение и отказались вежливо, но твердо. И много потеряли.

Когда мы приехали к могильщику домой, гостеприимный хозяин провел нас в сад, где на открытом огне кипел огромный котел. Его края были выложены кусками хлеба, а на дне тушились цыплята и овощи: хлеб впитывал вкуснейшие соки. Аромат стоял просто божественный. Дальше могильщик откупорил здоровенную бутыль домашнего темного рома, и вечер стал еще более приятным. Мы знали, что назавтра будем страдать, но оно того стоило.

Всю ночь мы просидели под луной вокруг костра, разгоряченные ромом и великолепной едой, наслаждаясь легким ветерком. Я болтала с еще одним гостем – очаровательным мужчиной, оказавшимся профессором анатомии в местном частном университете. Естественно, у нас была куча общих тем, и большую часть вечера мы посвятили дискуссиям о разных анатомических, педагогических и антропологических премудростях. Я не касалась подробностей нашей миссии на Гренаде из этических соображений (хотя, как выяснилось, могла и не сдерживаться, слухи о ней ходили по всему острову), но все-таки упомянула, какой смехотворной, и в то же время раздражающей кажется нам с Иэном скрытность американских коллег относительно отчета с предыдущего расследования. В ответ – чудо из чудес! – я услышала то, чего никак не ожидала:

– Я в свое время имел к нему отношение, и у меня есть копия отчета. Хотите, завтра сделаю ее копию для вас?

Удивительно, какие волшебные результаты может дать встреча двух анатомов на вечеринке у могильщика с домашним темным ромом, правда? Похоже, детские ребра уже не будут основным поводом для беспокойства у наших американских коллег.

На следующий день в университете, терзаясь похмельем, мы с Иэном отыскали кабинет профессора, где нас ждала копия отчета. Собственно, в ней не оказалось для нас почти ничего нового, разве что несколько теорий, выдвигавшихся во время первой миссии по розыску останков Бишопа, да упоминание о том, что Крефт была беременна, о чем мы и так уже знали.