Записи на таблицах

И Авраам взял с собой всю семью. Жена его была бездетна, и не могла родить, но Авраам любил ее и не гнал от себя, как поступали с бесплодными женами в его родном Уре. Сарра была красива собой, очень добра и покладиста. Она любила мужа так же сильно, как в самой ранней юности… когда ее сватали за Авраама, по обычаю, родители привели ее в дом жениха и оставили молодых наедине, только сваха сидела в углу комнаты, поглядывая на парочку, чтобы не случилось чего не предусмотренного брачным кодексом. Авраам поразил Сарру, совсем тогда молодую девочку, тем, что, совершенно не стесняясь их первого знакомства, начал рассказывать ей какую-то историю, смешную, как ему казалось, а потом, неожиданно замолкнув и покраснев, сказал, стараясь спрятать черные и большие глаза свои: «Как ты красива, Сарра… я отдам тебе сердце свое, потому что вижу в глазах твоих все, что ты хочешь сказать мне, и что я хотел услышать. Только ты можешь сказать мне это вот так, молча, глядя в глаза…». Не ожидавшая такого, девушка заплакала от счастья, вскочила со скамеечки, на которой сидела, и выбежала во двор, где Тэрах, отец Авраама, договаривался с ее отцом о приданом и о выкупе за невесту. Там, стоя посреди двора, она воскликнула, забыв все правила приличия, забыв о том, что когда мужчины разговаривают, тем более, когда они разговаривают о столь важном деле, женщина должна молчать: «Отец! Я хочу быть женой Авраама, договаривайтесь скорее, ибо его сердце принадлежит мне, и я вижу, что и мое тоже тянется к нему, и быть нам мужем и женою, ибо мы хотим этого!» Изумленные старики переглянулись, замолчали, и Тэрах, огладивши бороду крупной рукой, улыбнулся: «Что ж, дочка, раз ты заговорила, прервав речь отцов своих, быть тебе женою сына моего, ибо непокорностью ты под стать ему, а что будет с вами, негодниками молодыми и непослушными, только богам известно, ибо вместе вы можете даже Луну с неба спустить». А потом была свадьба, когда Сарру, закутанную в калахские покрывала, подвели к Аврааму, и он целовал ее, а потом, когда гости уже напились вина и пива, и Луна стояла высоко-высоко, молодых проводили в верхнюю опочивальню дома Тэраха, и Сарра познала сладость первых поцелуев, тепло рук любимого, горячую и острую боль, которая быстро прошла и сменилась радостным и ни с чем не сравнимым ощущением, как-будто тело ее несли куда-то в даль быстрые прохладные волны Евфрата… вверх-вниз, вверх-вниз, и она летела, как птица, как ей казалось, над крышами Ура, над ступенчатой громадой зиккурата Суэна, над оросительными каналами, дальше, дальше, дальше… где пустыня смыкается с последними полями, где караванные дороги ведут в Пятиградье и Египет. А потом было словно бы падение вниз, на жаркое ложе, которое еле освещал светильник, и Аврам, муж ее, лежал с ней рядом, нагой и счастливый, и плакал, как дитя, приговаривая: «Любимая моя, голубка моя, родная моя душа…», и Сарра губами высушила ему слезы, и он снова взошел на нее, а за дверью спальни радовалась родня невесты, посмеиваясь и хваля мужскую стать их нового родственника.

Так проходили ночи их, и дни их текли подобно воде великой реки Евфрат, неспешно и размерено. И ушли они в Харран, и жили там, пока не умер престарелый Тэрах, и похоронили его у стены храма Суэна. В тот самый день, радостный, бежал к отцу Авраам, рассказать ему о словах, сказанных ему учителем, поделиться великим счастьем своим, счастьем Знания. Но отца не стало. Он ушел в мир иной, сидя на глинобитной скамье с кувшином пива у ног своих, наклонился взять кувшин, но пальцы его ослабели, кувшин разбился, вытек на пол напиток, и упал Тэрах на прохладные глиняные плиты дворика, так и не поняв, что душа его отлетает к Богу, который правит всем миром, к которому стремился душой и разумом мудрый не по годам Авраам.

Аврам оплакал отца, и Лот, сын брата его, плакал рядом, а потом взяли они скот свой, жен своих и пошли на север, а потом свернули на запад и на юг, по древней Царской дороге, на пути к Пятиградью. Где-то там (говорил Аврааму голос сердца его) ждало его новое Знание.

Совет Амрафела

Было это в те дни, когда весь Арам-Нагараим33 дрожал от стука копыт и грохота колес колесниц царя Бавэля34 Амрафела35. Молод был царь, но одержал множество побед и склонил под ярмо власти своей все города приевфратские, и Ур, и Урук, и Киш, и Лагаш признали его царем, а правители областей соседних и стран устремились в Бавэль, заключить договоры союзные, говоря в сердцах своих: «Как бы не направил на нас царь Бавэльский меч гнева своего. Так изъявим же ему покорность, принесем дары богатые, станем данниками его, ибо лучше платить ему дань, нежели погибнуть в бою с ним».

Кедорлаомер, царь Элама36, царь Авана и Симашки, повелитель нагорья и Шусим, Арьох, царь Ларсы, города богатого у реки Евфрат, и Тидал, царь хеттов37, трое царей пришли к Амрафелу, трое царей поклонились ему, принесли с собою подарки, много золота, серебра и благовонных смол, драгоценные узорчатые ткани… Во дворец сына Мардука явились они, и пали на колени при его появлении.