Записки. 1875–1917

До того, как положение на фронте установилось, в Минске находились также штабы 2-й и 10-й армий. После Нового Года, однако, штаб 2-й армии ушел отсюда. В нем еще осенью встретил я в должности начальника Этапно-Хозяйственного Отдела генерала Кислякова, которого за 11 лет до этого я знал в Гельсингфорсе еще молодым капитаном Генерального штаба. Теперь все очень хвалили его, отдавая дань его административным талантам. Вскоре он перешел в штаб фронта и заменил здесь генерала Дернова в должности Начальника Военных Сообщений. Будучи человеком очень тактичным и мягким в обращении, он, вместе с тем, умел требовать и настаивать на исполнении своих требований, которые всегда были очень разумны, ибо железнодорожное дело он знал прекрасно. Благодаря всему этому, Кисляков быстро упорядочил дело сообщений на Западном фронте и вместе с тем и приобрел себе среди железнодорожников большую популярность. Лично мне не раз приходилось обращаться к нему по разным делам Красного Креста, и всегда я встречал у него полное желание сделать все возможное.

Благодаря своей работе в Минске, Кисляков стал известен и в Ставке, и в конце 1916 года был назначен туда начальником Военных Сообщений, и вместе с тем и товарищем министра путей сообщения. Однако было уже поздно, и большой роли сыграть здесь ему не удалось — слишком велик был развал в тылу. Во времена после первых месяцев после Октябрьской революции Кисляков был убит, кажется, в Полтаве.

Со штабом армий у меня непосредственных сношений теперь не было, и посему мне пришлось лишь сделать в них визиты. Больше пришлось мне иметь дела лишь с начальниками Санитарных их Отделов. Во 2-й армии им был отставной артиллерист генерал де-Роберти, несколько полоумный, выживающий из ума, но очень милый старичок, всегда хорошо относившийся к Красному Кресту. Каждый раз, когда я его видел, он жаловался на свое начальство, от которого ему постоянно, и кажется поделом, попадало. Хорошее было всегда отношение к Красному Кресту и в 4-й армии, в 10-й же значительно хуже. Здесь и начальник Санитарного Отдела, полковник Дом-Штрубо, был более властен, да и особоуполномоченный Крузенштерн, не пользовался влиянием своего предшественника князя И. А. Куракина. На Крузенштерна в штабе косились за то, что он и во время войны предпочел Красный Крест военной службе. А кроме того, его товарищи по Академии служили в разных штабах армии в чинах не старше подполковника, что как-то и его низводило с его положения особоуполномоченного до их уровня, когда ему приходилось иметь дело с генералами. И сам Крузенштерн почувствовал скоро неловкость своего положения, и около Нового Года начал хлопотать о переводе его обратно в Генеральный штаб, что и состоялось с назначением его в штаб Западного Фронта.

Избрал я на его место бывшего помощника главноуполномоченного Северо-Западного фронта Молво, ушедшего с этой должности при моем на нее назначении. Тогда почти сразу от меня ушли и Якимов, и Молво, и оба по одной и той же причине — невозможность дальше служить вместе, ибо Якимов отбил у Молво его жену. После ухода и Якимова, Молво с удовольствием вернулся на фронт. Должен сознаться, что особоуполномоченным он оказался из средних. Еще раньше 10-й армии мне пришлось заместить должность особоуполномоченных при других армиях фронта — 1-й, 2-й и 4-й. Особоуполномоченный при 1-й армии В. В. Ковалевский был вызван министерством внутренних дел, членом Совета коего он был, обратно в Петроград, где получил какие-то поручения по продовольственной части, заведующим которой он был раньше. На его место попросился заведующий Мобилизационным отделом канцелярии Главного Управления Красного Креста, отставной полковник А. А. Леман, у которого к этому времени совершенно испортились отношения с А. Д. Чаманским, начальником этой канцелярии. Зная Лемана как хорошего и знающего работника и порядочного человека, я его охотно взял особоуполномоченным. К сожалению, я не учел тогда того, что в глазах генералов погоны отставного полковника будут лишать Лемана, как и Крузенштерна, части его авторитета, а тяжелый его характер явился причиной немалого числа осложнений в отношениях с врачами, которых, в сущности, можно было бы избежать.