Записки. 1917–1955

Замечаю я, что ни слова не написал я про уже более двух лет идущую иммиграцию в Бразилию русских Д. П. За это время въехало их сюда около 20 000–25 000. Значительное число их, впрочем, русские беженцы, бежавшие в западную Германию и Австрию из Прибалтики, Польши, Венгрии и с Балкан, но сколько точно выехало их и сколько приехало новых эмигрантов, не пожелавших в 1945 г. вернуться в Россию, едва ли точно установлено. Мое впечатление, что старых эмигрантов среди них было около трети, причем это были лица обычно самих правых взглядов, в большинстве монархисты; наоборот, среди новых эмигрантов, настроенных даже наиболее антисоветски, правых было мало. Против коммунистического строя они были из-за той преувеличенной роли, которую в нем играет политическая полиция, а крестьяне также и вследствие недовольства колхозными порядками. Вне этих двух пунктов они обычно одобряли новые порядки, особенно же полноправное равенство, которого им не хватает на Западе. Отмечу еще, что большинство из тех, с кем мне пришлось говорить, прямо или косвенно признавали, что их родители были лишенцами.

Установить точно причины их невозвращения в Россию было обыкновенно нелегко, главным образом из-за их запуганности, не только вывезенной из России, но и еще больше создавшейся в лагерях в Германии, где их терроризировали их сотоварищи по заключению. Мне известен, однако, один случай, что советский батальонный командир прямо признал, что он сдал свой батальон немцам из ненависти к Советам. Признавали прямо свое желание воевать против Советов и так называемые «власовцы», которые среди этих иммигрантов играли доминирующую роль; громадное же большинство, видимо, скомпрометировало себя сношениями с немцами во время оккупации ими России и боялись вернуться, чтобы не попасть под суд. Здесь в Бразилии их возмущало отношение патронов к рабочим и отсутствие той социальной помощи, к которой они привыкли в России, особенно в области медицины. Искренности в их рассказах, впрочем, не было; сплошь да рядом приходилось слышать о том же факте в различных версиях. Например, отец говорит, что его сын был ранен немецким конвойным, а по версии сына его ранил в танцульке в лагере другой интернированный из-за девицы.

Почти все вновь приехавшие устроились здесь довольно хорошо, подчас лучше, чем люди, давно здесь живущие. Надо признать, что они оказались гораздо более debrouillards (находчивыми), чем люди нашей эмиграции и почти все со специальными знаниями, причем не только теоретическими. Работали они по общим отзывам гораздо лучше, чем туземцы, также и вновь приехавших рабочих других национальностей. Лишь на фазендах не наладилась работа русских, где и условия ее были очень тяжелые и где рабочих очень эксплуатировали; почти все русские сбежали с фазенд в Сан-Пауло (впрочем, говорят, что в Рио Гранде де Сул положение лучше).

Про власовцев отзывы были в большинстве отрицательные, даже других новых иммигрантов; они образовали своего рода аристократию среди новых эмигрантов, к которой местные власти относились иначе, чем к их массе, подчас давая им значительные денежные пособия; в этой помощи принимают активное участие и католические организации. Не знаю, от кого получают пособие здешние власовцы, но на эти пособия они открыли свой специальный клуб.[142] Конечно, в этом не было бы еще ничего худого, если бы на них не ложилась обязанность помогать полиции доносами на своих же товарищей. Доносительство было в Бразилии развито и среди старых эмигрантов (иные считали это своей моральной обязанностью), но среди новых приобрело прямо уродливые формы. Весьма вероятно, что между ними есть и коммунистические агенты, которых больше всего боятся, но эти страхи распространяются на всю массу эмигрантов и создают для них подчас невозможную атмосферу. От одного из Д.П. пришлось услышать, что раньше сии не верили в советские рассказы о фашизме, теперь же поверили и убеждаются, что и в другом вероятно советская пропаганда права.

Как-то в январе 1950 г. ко мне явился советский летчик Гриевс (или Гревс), возглавляющий здесь власовскую организацию, дабы просить помогать им. Я отказался, ибо хотя и не являюсь коммунистом, но не могу поддерживать организацию, имеющую своей целью разрушение России: по моему глубокому убеждению сейчас идет спор за существование между Россией и Соединенными Штатами, в котором уничтожение коммунизма является не целью, а средством (пример Тито, которого стали поддерживать, хотя он всячески клянется, что он не изменил марксизму, а только не желает подчиняться во всем указаниям Москвы). Поговорить с Гриевсом было интересно, ибо он лучше, чем кто-либо, был натаскан на антисоветской пропаганде, но его аргументы опровергнуть было не трудно. Вообще у меня создается впечатление, что уже сейчас многие из новых эмигрантов глубоко жалеют, что не вернулись на родину.