Записки алкоголика и другие рассказы

– А я не дождался, – этак простецки отозвался Кадыр. – Постоял немного, подождал, думаю – нет, не дождусь. Ну и пошёл…

– Пешком?! Через весь город и потом в село за семь кэмэ?!

– Ну да! – легко согласился напарник. И засмеялся.

Кадыр вообще оказался весёлым и очень лёгким человеком. С ним было легко общаться, молчать, работать, даже просто сидеть рядом. Так же легко, как ему – отмахать пешком с десяток километров после целого дня тяжёлой работы и наутро только улыбаться, говоря об этом.

Так он и ходил пешком в течение всего времени, что работал со мной. Даже зимой, в мороз и ветер, он, если успевал, садился в маршрутную ГАЗель, доезжал до конечной остановки, а оттуда проторенной дорожкой – домой.

Накануне Дня защитника Отечества разыгралась метель с обильным снегопадом и сильнейшим ветром, настоящая снежная буря. Снег слепил и мешал идти, ветер мешал дыханию и сбивал с ног.

В этот день мы ушли с работы пораньше.

– Как же ты домой пойдёшь? – задал я вопрос Кадыру.

– А, чего там! – отмахнулся тот с неизменной своей улыбкой. – На ГАЗель я успеваю, а там дойду как-нибудь! Может, машину какую поймаю, попутную…

Потом выяснилось, что он и в тот день добирался пешком. В метель, под снегопадом и ветром.

– Холодно было. И ноги в снегу вязли, идти трудно было. А так – ничего! – объяснил он мне. И засмеялся.

…Как-то в обеденный перерыв слушали по радио репортаж о женщине, родившей четвёртого ребёнка. О проблемах и трудностях, с которыми сталкиваются многодетные семьи.

– А что тут такого – четверо детей? – пожал плечами Кадыр. – Я вот в семье пятнадцатый ребёнок…

– Пятнадцатый?!

– Ну да. – Он усмехнулся, видя моё изумление. И добавил: – И после меня ещё трое родились. Всего нас у родителей восемнадцать…

Потом он много рассказывал о семье, в которой родился и вырос.

Отцу его на тот момент было восемьдесят семь лет.

– Восемьдесят семь, а никто больше шестидесяти не даёт! Потому что никогда не пил и не курил. И работает до сих пор: каждое лето пастухом нанимается.

Его будущие родители познакомились в годы Великой Отечественной, на фронте:

– Мамка в медсанбате была медсестрой. Отец с ранением лежал, она за ним ухаживала. Так и познакомились…

Рассказывал, как жили:

– Трудно было поначалу, после войны. Я-то не знаю, меня ещё не было – батя рассказывал: работал он в колхозе пастухом, и вот всё сусликов в поле ловил. Ловил и в мешок складывал. Весь день вот так ловит, а вечером всех сусликов за один присест съедают – орава такая была! Утром снова – ловить…

– Воспитывали нас так: старшие подрастают – помогают родителям. Кто хозяйством занимается, кто с младшими, кто – в колхоз работать… Потом разъезжаются, конечно: одни учиться едут, другие в армию уходят… А младшие подрастают и на место старших встают. Вот так и росли…

– Все мои братья-сёстры тоже не по одному ребёнку имеют, а троих-четверых! Это в среднем. – Сам Кадыр семьёй не обзавёлся, детей у него не было. – Так что у моих родителей сейчас семьдесят два внука! Мы все вместе и собраться не можем. Договариваемся меж собой, на какие праздники кто к родителям едет.

– Батя всех внуков и запомнить-то не может. Нет-нет да и спросит кого-нибудь – ты чей, мол? Тихо так, чтобы другие не слышали. Ну, тот ответит. А отец: "Ааа… Да я помню!.. Ну ладно, беги!" Память подводит, возраст всё-таки…

О своём отношении к алкоголю:

– У меня отец сам не пил никогда, не курил и нас так же воспитывал. Я первый раз выпил уже после армии. Отслужил, значит, вернулся домой; ну, тут родня собралась, друзья… И пристали ко мне: выпей и выпей! Я отказываюсь, а они – как с ножом к горлу. Ну выпил рюмку, чтобы отстали от меня, и так мне тут плохо стало! Еле до ведра добежать успел… И тут отец заходит – без него это случилось, выходил он куда-то… Увидел меня над ведром, сразу всё понял – и кааак даст мне затрещину! Куда я, куда ведро!.. С той поры больше и не пил ни разу. Ну её, эту водку! Что там хорошего?.. Лучше чаю покрепче, я без чая не могу…

– Праздники не люблю: толпа соберётся, все пьют, потом пьяные ходят – дураки дураками… Кому плохо стало, кто драться хочет, кто с разговорами пьяными лезет… И все пристают: выпей! Отказываюсь пить – обижаются…

Этот Новый год у сестры тут в селе гуляли, так я смотрю – все пьяные уже, что мне с ними сидеть? Набрал со стола пирожных разных, конфет, лимонаду бутылку – и в спальню ушёл: там телевизор есть. Закрылся там, лежу, телевизор смотрю, пирожные ем… Хорошо!..

Работал Кадыр так же, как и жил – легко, с интересом, с готовностью взяться за любое дело. Несмотря на небольшой рост и худощавое сложение, был он жилистым, сильным и выносливым. И всегда у него наготове была весёлая бесшабашная улыбка, какая бывает у хороших людей с хорошей правильной жизнью.

Но через пару месяцев мой напарник стал заметно сдавать. Во время работы он всё чаще стал делать небольшие перерывы. Постоит пару минут молча, будто прислушиваясь к себе, потом снова включается в процесс – до следующей передышки.

В эти минуты отдыха Кадыр не улыбался. Странно было видеть его лицо без привычной улыбки.