Записки алкоголика и другие рассказы

В тот день я работал на расчистке территории бывшего парка. Там, в парке, меня и окликнул Лёша Хохол. Как всегда, полупьяный, с голым тощим торсом, в старых "трениках", он блаженно улыбался, когда я подошёл к нему. Обычный в таких случаях трёп людей, какое-то время работавших вместе: как сам, что нового, чем сейчас промышляешь… Естественно, последовало приглашение оприходовать чекушку – "вот щас только товарищ подойдёт".

Я уже был "в завязке", иначе вряд ли уклонился бы от компании Хохла. Лёха был мне интересен. Помимо обычной для пьяниц практичной смекалки, он обладал ещё и неординарной для этого типа людей эрудицией, как бы даже и начитанностью, что интриговало. Это он научил меня настаивать макаронный отвар, сливаемый обычно в канализацию, в термосе, добавив соль, перец и лавровый лист: когда пропиты последние деньги, на этом можно продержаться не одни сутки.

Товарищ Хохла не заставил себя долго ждать: сжимая чекушку в руке, к нам подкатился мужичок средних лет. Увидев меня, он ещё издали расплылся в улыбке и как-то гостеприимно протянул мне руку.

Лёша оживился:

– Ты знаешь, кто это? – поинтересовался он у меня. – Это – великий человек! – Лёха хлопнул приятеля по плечу. – Он с самим Карповым, с гроссмейстером, сыграл партию вничью! Про него в книге писали! Сам видел!

Я перевёл взгляд на "великого человека". Тот, лысый одутловатый мужичок, весь какой-то уютный, похожий на облезлого плюшевого мишку в криво надетых дымчатых очках, улыбался очень приятной улыбкой. Застенчиво подтвердил:

– Правда.

Работа торопила, поэтому общение пришлось срочно закруглять. Обменявшись ещё парой-тройкой фраз и рукопожатиями, мы расстались.

Потом я не раз встречал "великого человека" в том районе: я там работал, а он там жил. У сменщика, тоже местного жителя, мне удалось кое-что разузнать об этом шахматисте. Он с детства страдал эпилепсией, воспитывался в детдоме, затем в школе-интернате. Посещал шахматный кружок, где делал значительные успехи: первые места на районных и областных шахматных чемпионатах неизменно были его. Про поединок "великого человека" с не менее великим Карповым сменщик ничего не слышал, но припомнил сквозь алкогольные пары, что когда-то он ездил на какие-то совсем уж крутые соревнования, чуть ли не Всесоюзные или даже международные, и вроде бы какое-то призовое место занял… Подробнее сменщик, как человек, далёкий от шахмат и близкий к традиционному на Руси веселью – "вино пити" – сказать ничего не мог. Добавил лишь, что те достославные времена остались в прошлом: уже много лет "великий человек" живёт один, без семьи, которой никогда и не имел, на пенсию по инвалидности. Человек, сыгравший вничью с Анатолием Карповым – чемпионом мира по шахматам, международным гроссмейстером, заслуженным мастером спорта СССР. Человек, с которым я так и не поговорил, хотя не раз имел такую возможность. Тогда мне казалось неудобным подойти к незнакомому, по сути, человеку с расспросами.

Теперь я жалею об этом.

2016 г.

Краснодеревщик из Днепропетровска

Я дежурил на проходной, когда позвонил Серёга и сообщил, что Михаил Петровский умер.

Он уже не работал на мебельной фабрике к тому времени, как я туда устроился. Но я знал его: Михаил столярничал у частника неподалёку, ходить на работу нам было по пути. Я догонял его, неспешно шагающего, мы шли вместе, ведя обычные в таких случаях разговоры. Худощавый, выше среднего роста, он был полон какого-то внутреннего достоинства, сдержанной печали. Большой жизненный опыт, умудрённость ощущались в нём. Хотя разговаривал со мной он всегда о самых простых, житейских, повседневных предметах.

На фабрике его помнили. Сергей, сам талантливый мастер-краснодеревщик, рассказывал, какие чудеса вытворял с деревом Михаил: "На токарном станке из бруска спирали вытачивал, спи-ра-ли – представляешь, Коляныч?!" Часто вспоминали, как Михаил, хватив лишнего, отплясывал на фуговальном станке: "Михалыч в цех заходит, а там Мишка на "фуганке" гопака даёт, коленца откалывает! А станок-то работает, а Мишка отплясывает, только пар идёт! Михалыч ему: Миш, ты хоть станок-то выключи! А Петровский рукой махнул: эх, Михалыч, нам ли быть в печали!"

Приехал Михаил в наш поволжский городок ещё в советские годы из родного Днепропетровска. Михаил Днепропетровский, подначивали его мужики, обыгрывая сходство фамилии и названия города. Окончил институт – "чего-то там по деревообработке", по словам того же Серёги, – получил распределение, собрал манатки и вместе с семьёй махнул на волжские берега, куда Партия послала. "Уж послала, так послала!"