Записки арбатской старухи

Следующие два дома — модерн начала ХХ-го века, а какие разные! В доме 30 был старейший в Москве зоомагазин. На витрине ползали черепахи, и мы приникали лбом к стеклу, чтобы увидеть еще какую-нибудь диковину. В этом доме жил мой друг Женя Гущин, с которым мы познакомились позже, в студенческие годы. Женя учился в Энергетическом институте и подрабатывал электриком в доме, где жил Рихтер. Женя был очень музыкален, он преклонялся перед Рихтером, и мы вместе ходили на его концерты. Женя гордился тем, что Рихтер подарил ему свою фотографию с надписью: «Евгению от Святослава».

Следующий дом принадлежал князю Урусову, знаменитому московскому адвокату и блестящему оратору. Дом был перестроен в 1898 г. арх. С. Крошечкиным, учеником Н. Бенуа, который украсил фасад псевдорусским декором по моде того времени.

А дальше я проходила мимо двухэтажного особняка со стенами, украшенными рустом до самой крыши. Малыш притулился между двумя высокими домами и выстоял до наших дней. Этот дом знаменит тем, что в нем был антикварный магазин, известный всей Москве. Что за удивительные вещи продавались в нем! Мы ходили туда, чтобы посмотреть диковины, как в музей.

И я дохожу до дома, который старые жители Арбата называли «аптекой Панке», хотя никакой аптеки там не было. Аптека существовала в 20-х гг. XIX века, и название за домом так и осталось. А в начале XX века там размещалось издательство «Посредник», созданное В. Г. Чертковым для издания произведений Л. Толстого.

Еще один этап — Спасопесковский переулок. На углу его стоит высокий элегантный доходный дом в стиле модерн, с аркой на крыше на углу и с чердачными окнами во французском духе на обоих фасадах. Дом был розового цвета с белой отделкой, единственный на Арбате в этой цветовой гамме.

За ним следует неинтересный серый 5-этажный дом, построенный в XIX веке и неоднократно реконструированный. До войны здесь жил со своими родителями Коля Хрущев, приятель моих детских лет. Но дом этот был широко известен тем, что на первом этаже была фотография М. Наппельбаума. Нельзя было не остановиться перед витриной с красивыми портретами. Под портретами всегда стояла подпись: Наппельбаум. Когда в витрине появлялся какой-нибудь новый портрет, мы с Зоей специально ходили смотреть и гадали, кто это. Фотография была открыта во время I мировой войны и пережила и эту войну, и революцию, и Отечественную войну. Наппельбаум сделал первый официальный фотопортрет Ленина в 1918 г., который висел повсюду в учреждениях. Поэтому фотоателье и сохранилось. Когда мне исполнилось 5 лет, меня тоже фотографировали в этом ателье. Я была одета в матросский костюм и снята с любимым байковым зайцем в руках.

А дальше история арбатских домов снова уносит меня в 20-е гг. XIX века после Большого пожара Москвы. Именно в это время был построен дом капитанши Хвощинской (№ 42). Это — 3-этажный особняк, а кажется одноэтажным, т. к. врос в землю. Дом полон теней Русской истории. В 20-х гг. там жила графиня Наталья Зубова, жена гр. Николая Зубова, одного из убийц Павла I. В 60-х гг. особняк купил Киселев, женой которого была Елизавета Ушакова, одна из тех, кому Пушкин посвящал стихи в альбом:

Вы избалованы природой;
Она пристрастна к вам была,
И наша вечная хвала
Вам кажется докучной одой.
Вы сами знаете давно,
Что вас любить немудрено…

Рядом с домом капитанши Хвощинской стоит еще один особняк (№ 44) с тенями прошлого. До Наполеоновского нашествия он принадлежал прадеду Тургенева, а потом был откуплен бабушкой Тютчева. Дом пострадал при Большом пожаре, был восстановлен и вновь реконструирован. Во времена Пушкина в доме жила семья Кикиных, его добрых знакомых. Есть документы, что Пушкин посещал этот дом. А в советское время в доме помещались разные учреждения.

Дальше перехожу в век XX: сначала АТС в стиле конструктивизма и другие малоинтересные дома. Пересекаю Троиловский переулок, дохожу до Смоленского гастронома.

Добралась-таки до конца Арбата и перехожу на другую сторону.

В мое время по Арбату ходил троллейбус № 2. Арбат был правительственной трассой, по которой вождь ездил на ближнюю дачу. Поэтому на Арбате было много топтунов в одинаковых макинтошах и шляпах. Некоторых мы знали в лицо и здоровались, чтобы их позлить.