Записки еврея

Лена замолчала и закрыла глаза руками.

— Что-же? не вытерп?лъ я.

— Юліанъ у?халъ… получилъ мои деньги и…. пропалъ безъ в?сти.

— И вы до сихъ поръ не перестаете любить вашего Юліана?

— О, н?тъ. Я презираю и ненавижу его. Отецъ мой былъ правъ. Мы потомъ уже узнали, что вс? допосы на отца писалъ онъ же самъ съ в?дома своего шурина и сестры; что фальшивые билеты они же сами къ намъ подбросили; что они же на насъ донесли, а Юліанъ насъ спасъ собственно для того, чтобы вкрасться къ намъ въ дов?ріе. Онъ узналъ о моемъ насл?дств?, притворился влюбленнымъ, чтобы в?рн?е овлад?ть моимъ состояніемъ.

— И отецъ вашъ не пресл?довалъ негодяя?

— Гд?-же отыскивать прикажете?

— Но в?дь его сестра тутъ же въ колоніи живетъ?

— Я съ отцомъ разъ отправилась къ сестр? его. Она, завид?въ насъ издали, выб?жала къ цамъ на встр?чу. При вид? ея, я не могла удержаться отъ слезъ. «Плачь, плачь, безбожница! Вотъ теб? за то, что ты увлекла моего б?днаго брата въ вашу проклятую семью. И ты думала, что честный еврей можетъ быть мужемъ дочеря херемника[76]?» Сказавъ это, она вб?жала въ избу и хлопнула за собою дверью. Отецъ обращался и въ полицію, и къ смотрителю, но напрасно.

Въ эту минуту раздался голосъ старика Якоба, звавшаго дочь. Мы незам?тно пробес?довали до заката солнца. Старикъ пытливо взглянулъ намъ глаза, когда мы вошли въ избу.

— Держу пари, обратился онъ къ сыну, усм?хаясь — держу пари, что Лена усп?ла уже выболтать все нашему гостю.

— Да, отецъ. Я все разсказала.

— Я неопасенъ для Лены, успокоилъ я старика. — Я не Іуда; и притомъ я…. отецъ семейства.

Старикъ тепло пожалъ мн? руку.

Маргарита, между т?мъ, суетилась. Она накрыла на столъ чистую скатерть, поставила приборы, и вообще убрала столъ праздничнымъ образомъ. На стол? появилась и бутылка вина. Вс? члены семейства разошлись по своимъ комнатамъ. Чрезъ четверть часа они опять собрались въ столовой, умытые, причесанные, въ св?жемъ б?ль? и праздничномъ плать?. Старикъ набожно сложилъ руки и съ чувствомъ произнесъ:

— Господи, благодарю тебя за будипчный, здоровый трудъ и за наступающій сладкій отдыхъ святой субботы! Дай намъ, о Господи, здоровье и силъ трудиться, благослови нашъ трудъ и одари насъ разумомъ, дабы пользоваться твоими благами, и любить своихъ ближнихъ.

Вс? весело ус?лись за столъ. Даже лицо Лены какъ-то прояснилось. Меня усадили между отцомъ и дочерью. Маргарита съ своимъ внукомъ ус?лась тоже за столъ. Я чувствовалъ, какъ въ моемъ сердц? шевелилось н?что особенно хорошее, честное, спокойное, что-то такое, что словами передать невозможно. Я мысленно проходилъ различныя, знакомыя мн? сферы еврейской жизни и ощущалъ св?жесть покой, разумной среды.

— О чемъ вы такъ глубоко задумались? спросилъ меня старикъ.

Я отпустилъ ему какой-то комплиментъ.

— Похвалу вашу принимаю, только не на свой счетъ. Если въ нашей семь? есть что нибудь хорошее, то мы обязаны этимъ моему д?ду раввину и б?дному отцу, положившему свои страдальческія кости въ Россіи. Н?сколько десятковъ л?тъ сряду они выбивались изъ силъ, чтобы избавить своихъ братьевъ отъ различныхъ тягостныхъ бредней, вредныхъ житейскихъ правилъ и дикихъ обычаевъ, но усп?ли привить свои взгляды только собственнымъ д?тямъ. Единов?рцы возстали противъ нихъ. Дошло до того, что отцу моему и нашей семь? пришлось б?жать изъ родины, чтобы скрыться отъ опаснаго пресл?дованія.

— Могу ли узнать, въ чемъ именно заключались тенденціи вашихъ предковъ, такъ благод?тельно отразившіяся на вашей семь??

— Тенденціи эти легко по пальцамъ сосчитать: «Богъ есть единый. Онъ требуетъ много д?ла и мало словъ. Что непріятно теб?, того не причиняй своему ближнему. Въ поступкахъ и образ? жизни челов?ка скрываются его рай и его адъ. Въ пот? лица пріобр?тай свой хл?бъ». Я далеко не философъ, не теологъ и не еврейскій ученый, но мн? кажется, что въ этихъ немногихъ словахъ заключается весь катихизисъ истаго еврея и челов?ка и вся сущность ученія Моисея и пророковъ.

— Что-же по вашему талмудъ?