Записки еврея

— Я не могу еще утвердительно опред?лить, принятъ ли ты, или н?тъ. Д?ло въ томъ, что старикъ престранный челов?къ. Онъ почти безграмотенъ. Онъ служащихъ не оц?ниваетъ по ихъ служебнымъ достоинствамъ, а по ихъ физіономіи и р?чи. Необходимо ему лично поправиться. И этого еще мало: нужно понравиться его молодой, длинноносой супруг?, но и этого недовольно: нужно понравиться и его фавориту кучеру. Отъ посл?дняго зависитъ все.

Я отороп?лъ отъ подобныхъ курьезныхъ обстоятельствъ.

— Ты не пугайся однакожъ, понравиться имъ не такъ трудно. Я изучилъ этотъ тріумвиратъ, узналъ ихъ слабости. Я помогу теб? сов?томъ и, над?юсь, все уладится къ лучшему.

Въ эту минуту открылась дверь и на порог? явился челов?къ въ нахлобученной шапк?, съ краснобагровой, пьяной рожей, въ синей поддевк?, съ коротенькой, дымящейся трубкою въ зубахъ. Не снимая шапки, онъ л?ниво вынулъ чубочекъ изо рта, чиркнулъ въ сторону полнымъ плевкомъ и грубо-повелительно обратился къ Рапову.

— Идите. Баринъ требуетъ. Сію минуту.

Рановъ какъ будто и не зам?тилъ грубости челов?ка, звавшаго его.

— Иду, Сенька, иду. А вотъ, посмотри, Сенька! Это нашъ новый бухгалтеръ, представилъ меня Рановъ. Я догадался, что это самъ фатальный кучеръ. Я съ любопытствомъ посмотр?лъ на него.

Кучеръ окинулъ меня б?глымъ взглядомъ съ головы до ногъ, и вперилъ въ меня такой дерзко-наглый взоръ, что я покрасн?лъ отъ злости и опустилъ глаза.

— Изъ далеча прикатилъ? спросилъ Сенька Ранова, небрежно указавъ на меня пальцемъ. Чиркнувъ въ другой разъ, онъ вышелъ, переваливаясь, вм?ст? съ Рановымъ.

Я заб?галъ по комнат? въ ожиданіи возвращенія Ранова. Скверныя, унизительныя думы поднимались въ голов?.

Черезъ н?сколько минутъ пришелъ Рановъ, улыбающійся насм?шливо.

— Ты право счастливецъ, въ галошахъ видно родился.

— А что?

— Представь, пресловутый физіономистъ Сенька съ перваго раза одобрилъ тебя! каково?

Рановъ повелъ меня къ старику.

— Ты съ старикомъ держись в?жливо, но совершенно свободно. Онъ н?сколько побаивается см?льчаковъ, и оц?ниваетъ ихъ высшей нормой. Онъ болтливъ, любитъ общество, хл?босольно принимаетъ и обращается за просто, безъ величавыхъ откупщичьихъ замашекъ. Но если онъ кого-нибудь не возлюбитъ то д?лается неукротимъ и страшенъ.

Съ трепетомъ сердечнымъ переступилъ я порогъ пріемной старика. Онъ полулежалъ на мягкой соф?. Я поклонился ему. Онъ ласково подозвалъ меня, подалъ руку и усадилъ.

Мой новый принципалъ былъ челов?къ л?тъ шестидесяти, зам?чательной красоты. Его прекрасное лицо, обрамленное б?лою какъ сн?гъ бородою, черпая бархатная феска съ громадною кистью, широкій б?лый воротъ рубахи, черный шелковый халатъ, низпадавшій широкими, тяжелыми складками, изящныя туфли, вышитыя золотомъ, на красивой, стройной ног?, придавали старику видъ патріарха. Только одно вредило полному эффекту: яркій румянецъ во всю щеку, красныя, чувственныя губы и маслинные, хотя и красивые глаза, съ перваго взгляда, обнаруживали бонвивана. Впрочемъ, посл?днее обстоятельство ему нисколько не м?шало быть похожимъ на любаго непогр?шимаго папу.

Онъ долго распрашивалъ меня, гд? я служилъ, кто мои родители. Узнавъ, что я по происхожденію, принадлежу къ раввинскому роду, къ теократической еврейской аристократіи, онъ казался очень довольнымъ. Рановъ присутствовалъ тутъ же. По пріятной улыбк?, не сходившей съ его умнаго лица, я догадывался, что онъ моими отв?тами и манерою держаться совершенно доволенъ. Въ заключеніе, старикъ обрадовалъ меня.

— Ты, молодой челов?къ, можешь считать себя почти принятымъ на службу. Я говорю почти потому, что желаю тебя испытать прежде. Рановъ! поручите ему сочинить то прошеніе, о которомъ мы вчера трактовали. Увидимъ, каковъ онъ.

Я откланялся и направился въ переднюю, какъ вдругъ распахнулась боковая дверь и зашуршало шелковое платье. Я оглянулся. Шелковое платье игриво подб?жало къ старику, обхватило его красивую шею и напечатл?ло н?сколько звонкихъ поц?луевъ на его лоснившейся пл?ши.

— Молодой челов?къ! позвалъ меня старикъ. Я остановился.

— Дитя мое, обратился старикъ къ шелковому платью — хочешь взглянуть на нашего новаго бухгалтера?

Платье повернулось ко мн? лифомъ. Въ этомъ роскошномъ плать? сид?ла молодая худая женщина, а въ лиф? — плоская, впалая грудь. Женщина была высокаго роста, стройная, брюнетка съ черными, какъ смоль, косами, съ смугло-бл?днымъ цв?томъ лица, съ длиннымъ крючковатымъ носомъ, съ прекрасными зубами, съ парою черныхъ глазъ. Вс? черты лица дышали хитростью, пронырствомъ, подд?льною сладостью. По типу, это было лицо чистокровной еврейки. Будь она красив?е, св?ж?е, роскошн?е, въ своихъ формахъ, художникъ не могъ бы найдти лучшей модели для Юди?и.

Я поклонился откупщиц?. Она подозвала меня, и ласково усадила.

— Им?ете ли вы жену? спросила она меня съ какимъ-то теплымъ участіемъ.

Я отв?тилъ утвердительно.

— Это очень похвально. Я ненавижу холостыхъ: это развратники, которымъ гр?шно предоставить кусокъ хл?ба! произнесла откупщица съ какимъ-то ханжествомъ. — А д?тей им?ете?

— Им?ю.

— И много? спросила она, кокетливо посмотр?въ на меня.

— Н?сколькихъ… отв?тилъ я конфузясь.