Записки Флэшмена. Том 2.

Так я и сделал за те долгие недели, пока мы ждали, когда же хальса стронется с места, а наша собственная армия тем временем набиралась сил. Мы отпраздновали Рождество с самой большой рождественской елкой, какую я только когда либо видел[694]. Ее роль сыграла огромная пихта, привезенная с гор и осыпанная мукой, которая должна была изображать снег. Наши славные каледонцы[695] встретили новый год порядочной выпивкой и пением неприличных песен. Подкрепления из Амбаллы все прибывали, так что мы вскоре увидели алые и голубые мундиры британских уланских полков, зеленые — маленьких гуркхов, с их огромными кинжалами, подпрыгивающими на худосочных задницах, Десятый пехотный, вошедший под звуки полкового оркестра и с развевающимися знаменами, так что все повыскакивали из палаток, чтобы подпевать им:

Радуюсь очень
Сиянию ночи,
Славным будет сезон![696]

За ними шла туземная кавалерия и маршировали батальоны сипаев, с саперами и артиллерией — теперь у Пэдди было уже 15 000 человек и юные молодцы-уланы буквально с визгом рвались со сворок, спрашивая, когда же эти негодяи-сикхи, наконец, дадут нам поразмяться, а? Боже, мне просто до смерти нравились все эти новички! Среди них был один молчаливый улан — настоящая шотландская Немезида с черными бакенбардами — который не проронил ни слова, все наигрывая на скрипке. Он привлек мое внимание уже тогда, а спустя пятнадцать лет мы с ним опять встретились во время марша на Пекин. Это был джентльмен-смертоубийца, каких еще поискать — Хоуп Грант.

Так мы и сидели за рекой настороже, готовые чуть что открыть огонь, не зная пока, что трон уже закачался под маленьким Далипом, поскольку было непонятно, предпочтет ли хальса, горя гневом за поражение и считая, что ее предали, броситься на нас или же двинется на Лахор, чтобы выместить свою ярость на Джиндан и дурбаре. Они бы повесили Лала Сингха, если бы только им удалось его поймать, но после событий в Фирозшахе, он предпочел укрыться в стогу сена, а затем даже в печке у пекаря, прежде чем ему удалось проскользнуть обратно в Лахор, где Джиндан высмеивала его и издевалась над ним, пока была трезвой и кувыркалась с ним, когда была пьяна. В промежутках же, она рассылала письма, ободряя свою полумятежную армию, убеждая их не сдаваться, а двигаться в наступление; в то же самое время она закрыла городские ворота для беглецов из армии Лала, которые дезертировали тысячами и даже приказала Алику Гарднеру отозвать с фронта мусульманскую бригаду, на случай, если сикхи из хальсы придут за ней. Эта шлюха была чертовски предусмотрительной, подлизываясь к своей армии и в то же время превращая свою столицу в настоящий вооруженный лагерь.

Гулаб Сингх вел подобную же игру из Кашмира. Хальса умоляла его вести своих горцев на войну и даже предлагала сделать его махараджей, но старый лис понял, что мы выиграли дело и отделался от них обещаниями присоединиться уже после того, как новая кампания будет развернута, а пока делал вид, что помогает им, высылая конвои с продовольствием, но при этом внимательно следил, чтобы караваны были загружены едва ли на четверть, да к тому же и ползли со скоростью улитки.

Между тем Тедж Сингх продолжал строить планы, как бы довести хальсу до полного уничтожения. Войск у него по-прежнему было много — в три раза больше, чем у нас и приходилось здорово поломать голову, чтобы предпринять что-то, прежде чем его солдаты потеряют терпение. Он перебросил наплавной мост через Сатледж под Собраоном и создал сильную позицию на южном берегу, в излучине реки, на которой Пэдди не рисковал его атаковать без тяжелых пушек, которых нам все еще не хватало. В это же самое время другая сикхская армия форсировала реку дальше вверх по течению, создав угрозу Лудхиане и линиям наших коммуникаций, так что Гауг сдвинулся дальше к северу, чтобы контролировать позицию Теджа у моста и отрядил Гарри Смита, чтобы тот разобрался с вторжением в направлении Лудхианы. Смит, полный самонадеянности и как всегда непоседливый, потрепал сикхов там и сям, а потом нанес им ужасное поражение при Аливале, причем было уничтожено 5 000 человек и захвачено пятьдесят пушек. Это поразило хальсу как громом, поскольку разбитый генерал, Ранджур Сингх, был первоклассным командиром, а Смит победил его с меньшими силами, причем на этот раз о предательстве и речи не было.