Записки Флэшмена. Том 2.

Возвращаясь домой к Рождеству 82-го, я чувствовал, признаюсь, огромное облегчение, потому как хотя в Египте вроде и успокоилось, мне там было жарковато, и не только из-за палящего солнца. После того как мы вернули армию хедива к покорности, пошли разговоры про скорый наш уход из Египта, да только все это сказка про белого бычка (мы ведь и до сих пор там, вы не заметили?), а далее к югу, в Судане, уже гремели боевые барабаны, и маньяк Махди[834] призывал своих фуззи-вуззи[835] к великому джихаду, который должен был покорить все страны мира, причем Египет значился в списке первым. Поганое местечко этот Судан, сплошь песок, скалы, колючие кусты да самые свирепые на свете туземцы. Чарли Гордон, мой приятель по Китаю, управлял им в семидесятые, потратив большую часть времени, насаждая среди них Писание и отлавливая работорговцев, после чего удалился в Палестину созерцать камни и размышлять о Вечности. Парень был помешанный как порезанный угорь, это факт, но стоило ему уехать, как весь Судан встал на дыбы, и подступал черед его усмирять. И догадайтесь, кому выпадет такая доля? Кому-то — желает того Гладстон или нет — из армии хедива, возглавляемой офицерами королевы, и пристрелите меня, если я не окажусь в числе избранников.

Поэтому я, честно исполнив свой долг, поспешил домой в обществе Джо, Бимбаши[836] Стюарта и прочих. И верите или нет, когда в 83-м во главе армии хедива — половина которой сражалась против нас еще прошлым летом — поставили этого безнадежного осла Хикса[837] и поручили ему навести порядок в Судане, нашлись в Конной гвардии бессовестные рожи, требовавшие моего назначения к нему в штаб. Благодаря тому, что он был младше меня по выслуге, я получил возможность послать всех куда подальше. Но когда в сентябре пришла весть, что Хикс отправился-таки на охоту за Махди, помойные крысы выползли со своими статейками, сокрушаясь, «что задача возложена на сравнительно неопытного офицера, в то время как такие выдающиеся воители, как лорд Уолсли, генерал-майор Гордон или сэр Гарри Флэшмен, не понаслышке знающие врага и местность, сидят дома без дела».

Пот на моем челе выступал не столько от упоминания моего имени, сколько от имени Гордона, потому как никому в здравом уме не придет в голову мысль требовать моего назначения на место Хикса, зато в клубах шла упорная шейв[838] о том, что эту работенку поручат именно Чокнутому Чарли. А я понимал, что в таком случае первым, кого он прихватит с собой, будет Флэши[839]. Китай внушил ему ложное понятие, что мне сам черт не брат и я тот самый парень, которого славно иметь рядом, когда фуззи атакуют твое каре. М-да, воевать под началом Джо Уолсли само по себе не сладко, но хотя бы безопасно. Но Гордон?! Да лучше я пойду в бой с самым горьким городским пропойцей! У Чарли явно не все дома: втыкать в народ вилки, вытаскивать рельсы из под железнодорожных вагонов или расспрашивать абсолютно незнакомых людей, не встречались ли они намедни с Иисусом, каково? Увольте, пока Чокнутый Сапер не начал набирать рекрутов, есть смысл отправиться в заграничный отпуск.

И едва родилось последнее умозаключение, приходит письмо от Бловица, из которого на мой столик для завтрака выпадает та вторая судьбоносная фотография. Ни одно послание не поступало еще более кстати. Вот то, что он написал, с изобилием подчеркиваний и заглавных букв — хлеще, чем худшие из эпистол Элспет, — совсем не в стиле «Таймс».

Драгоценный Друг!

Пишу вам по Королевскому Поручению — что вы на это скажете?!! Это факт — ПРИНЦЕССА, не меньше! И какая принцесса, plus belle et elegante[840], Сокровеннейшим Желанием которой является узреть отважного и прославленного сэра Г.Ф. — по причинам, кои я разъясню при нашей встрече.

Приезжайте в Париж не позднее четвертого октября, дорогой Гарри. Уверяю, вы будете очарованы и очень благодарны своему лучшему другу и преданному товарищу по судьбе

Стефану О.-Б.

P.S. Припоминая ваше увлечение фотографией, прикладываю снимок Ее Королевского Высочества. A bientot[841]!