Записки Флэшмена. Том 2.

— Справедливый обмен, n`est-ce pas?

***

Вынужден признать, что так оно и вышло. Напуская неприступный вид и давая понять, что ее предстоит убеждать или брать силой, и неожиданно скинув с себя все до нитки, она совершила соблазнительный трюк, неизбежно оказывающий на меня свое действие, а когда мы сцепились в объятиях, принцесса вела себя, как та самая похотливая кошка. Быть может, не так искусно, как иные мои любовницы — тут нужно сделать скидку на ограниченное пространство спального купе, — но как ловкая неистовая наездница, пылкая и до предела эгоистичная, как все без исключения особы королевских кровей, которые думают только о собственном удовольствии. Меня это очень даже устраивало — ничто мне так не по душе в прекрасном поле, как ненасытность, особливо когда речь идет о девчонке сильной, как бык, вроде Кральты. Ей было далеко до той китайской атаманши, что едва не залюбила меня до смерти по дороге в Нанкин, но это ведь была дочь цивилизации, настроенная поболтать по завершении, причем в легкой, открытой манере, которой сложно было ожидать, если судить по надменному облику и повадкам.

Подозреваю, что мне нравятся противоречивые женщины, а Кральта была одной из них. Извращенная, как совесть иезуита, в чем мне предстояло убедиться, но наделенная духом и достоинством, которые заставляют тебя чувствовать, что седлать их — это едва ли не привилегия. Но, как мне уже доводилось заявлять, королевская кровь говорит сама за себя, да и я, без сомнения, парень такой же восприимчивый к ее ореолу, как темные жители деревни. К тому же Кральта была прирожденной искательницей приключений — да-да, образчиком той самой коварной сирены, которыми романтические авторы любят населять вагоны «Восточного экспресса». Едва успел я отлепиться от ее мускулистого шелковистого тела, а она перестала издавать страстные восклицания на языке, который, по моим соображениям, являлся венгерским, и восстановила дыхание, принцесса промурлыкала:

— Ну, так ли необходимо секрету ждать до самой Вены? — Ее длинные пальцы нежно гладили меня по животу. — Не лучше ли, чтобы нас ничего не разделяло, nem[879]? Тогда мы вполне насладимся нашим путешествием. — Губы игриво прошлись поперек моей груди. — Почему бы вам не рассказать все сейчас?

— И тогда вы позовете охрану и вышвырните меня вон, едва только все услышав? Мне знакомы женщины, которые поступили бы так, не моргнув глазом.

— Вы подозреваете, что я одна из них? После всего... — Ласкающая рука скользнула ниже. — Вы не верите мне, когда я выказала вам полное доверие, Гарри?

— Спокойно, детка! Небольшие условности, если угодно... Я скажу вам, принцесса...

— Кральта...

— Ну хорошо, Кральта... Я доверяю людям настолько, насколько они не опасны мне. В вашем случае, — я ухватил полную ладонь шикарной плоти, — риск, слава богу, не очень велик. Нет, до Вены не слишком далеко. Мне трудно упрекнуть себя в ложной скромности, но я не такой дурак, дабы полагать, что вы продолжите игру столь же азартно исключительно ради моего мужского обаяния. Так ведь?

— Как плохо знаете вы женщин, — отвечает принцесса. — Вернее, как плохо знаете меня.

— Я знаю, что вы — любовница Бисмарка.

Я не мог удержаться от соблазна ткнуть ее в больное место, но явно не попал.

— Толстенький маленький Стефан распускает слухи, да? — Голос ее звучал весело. — И про что он вам наговорил?

— О, про то, как германский император упросил вас оседлать нашего доблестного Отто, дабы привести его в бодрое расположение духа. Причем осмелюсь заявить, для выполнения этой задачи вы подходите просто великолепно. — Тут я со смаком ущипнул ее зад. — Готов побиться об заклад, мой приятель — настоящий каннибал в постели, не так ли?

Как понимаете, это был сильный ход, нацеленный поставить ее на место, но все, что он вызвал, это сухой смешок.

— Бедняга Бловиц! То ли он плохой репортер, то ли пытался спасти мою репутацию. — Она приподнялась на локте и улыбнулась, глядя мне прямо в глаза. — На самом деле Его Величество не делал подобных намеков — он просто поплакался мне в жилетку, как и подобает старой болтливой бабе, каковой и является. Это я высказала предположение — деликатно, поскольку нашего императора легко смутить, что именно мне по силам... хм-х... привести князя Бисмарка в чувство.

Деликатность — прямо-таки главная сторона твоей натуры, чертова ты ведьма.

— Боже правый! Вы пытаетесь сказать, что желали Бисмарка? Найдите кого понаивнее! Кой черт двигал вами?

Кральта небрежно пожала плечами.

— Любопытство? Прихоть? Как лучше это назвать? Мне сорок лет, я сказочно богата и могу тратить деньги по своему усмотрению, имею титулы и привилегии, замужем за полным ничтожеством... И мне скучно до безумия. Отсюда поиск забав, развлечений, удовольствий, а самое главное — чего-то неизведанного. Когда наклевывается какое-то интересное приключение, я хватаюсь за него обеими руками. — Ее губы дразняще скользнули по моим. — Вот что двигает мной.

— Чтоб мне провалиться! Неужто вы так и сказали императору?! И что тот ответил?