Записки Флэшмена. Том 2.

— При чем тут вы? Прихоть судьбы, не более. Вам сказали, что в течение пяти лет Бисмарк ломал голову, как Бловиц ухитрился заполучить Берлинский трактат. Это верно, хотя не сказать, что он лишился покоя. Потом, несколько месяцев тому назад, канцлер, как бы невзначай, предложил Кральте выудить секрет из коротышки Стефана. Ей это не удалось, но здесь начинается самое интересное.

Билл указал на меня сигаретой.

— Говоря с ней про Берлин, Бловиц мимоходом упомянул ваше имя — вы же знаете, как любит он прихвастнуть знакомствами. Докладывая о своем провале, принцесса, в свою очередь, назвала его Бисмарку. И вот, — говорит Штарнберг, хитро глядя на меня, — уж не знаю, что там произошло между вами, Бисмарком и моим сатрапом в Штракенце много лет назад, но при имени «Флэшмен» канцлер буквально подскочил на месте. Не так ли, Кральта?

Та кивнула.

— Он сказал: «Опять этот тип! Верно — именно его я видел в Берлине во время Конгресса!» После чего рассмеялся и заявил, что мне нет больше смысла заниматься Бловицем — Отто-де сам вызнает секрет договора, через других агентов. И ведь вызнал! — заявляет Штарнберг. — О некоей куртизанке, которая выуживала сведения из одного русского, о том, как вы передавали их Бловицу в шляпе, и о французском дипломате, пораженном всеведением Стефана до такой степени, что передал ему текст договора. Кто была та куртизанка, Гарри? — спрашивает юнец, искоса поглядев на Кральту. — Еще одна ваша пассия?

Пока он излагал про договор, я сидел с непроницаемым лицом; теперь же покачал головой. Раз уж Бисмарк настолько ловок, пусть сам устанавливает личность Каприз, если ему это так нужно.

— Итак, Бисмарк был доволен и сказал, что восхищается изобретательностью Бловица. Но это не суть важно: разгадав тайну, Бисмарк удовлетворился и думать забыл. Единственное важное последствие, проистекшее из всего берлинского дела, это то, что оно снова привлекло внимание Бисмарка к вашей фамилии, понятно? Поэтому, чисто по воле случая, когда несколько недель спустя он впервые заговорил о назревающем кризисе, — речь о нем впереди — имя ваше еще не выветрилось у него из памяти. Ему пришло в голову, что вы можете сыграть важную, даже нет, ключевую роль в разрешении проблемы. «Флэшмен — тот самый человек, — это собственные его слова. — Он нужен нам». Вопрос был только в том, как вас привлечь. Канцлер предполагал, что вы не изъявите желания. — Билл поглядел на Кральту. — Разве не так он выразился?

— Даже еще резче.

Впервые в холодных голубых глазах блеснула искорка веселья.

— Отто сказал, что вас придется заставить. Мне были даны инструкции, как выманить вас в Париж.

Принцесса смолкла, а Штарнберг разразился хохотом.

— Ну передай же ему слова Бисмарка! Ох, если ты не скажешь, я скажу! Он заявил, что Флэшмен — это развратная скотина, направляемая исключительно своей похотью. — Билл подмигнул Кральте. — И сей факт придал ему неотразимую привлекательность в ваших глазах, не так ли, дорогая?

Принцесса даже бровью не повела. Я твердо решил держать язык за зубами, но тут мне пришло в голову, что не помешает разыграть оскорбленного в лучших чувствах Флэши.

— Зная ваших предков, нисколько не удивлен такими плебейскими манерами, — говорю я. — Извольте перейти к сути, а свои несдержанные реплики оставьте при себе.

Штарнберг закудахтал от восторга и захлопал в ладоши.

— Видишь, Кральта, у тебя появился преданный поклонник! Лопнуть мне на месте, если тебе не удалось завоевать его мужественное сердце или иную часть тела, обозначить которую я воздержусь, раз уж деликатность — девиз сегодняшнего дня.

Он с ухмылкой переводил взгляд с нее на меня и обратно.

— Господи, что за парочка распутных ханжей! Уж это мне старшее поколение... — заявляет Билл, покачивая головой.

— Как мне сказали, — спокойно обращается ко мне Кральта, — моей задачей будет сыграть роль приманки. Как вам известно, я использовала ничего не подозревающего Бловица, чтобы свести нас. Он был сама любезность и намекнул вскользь, что, если меня все еще интересует история с Берлинским трактатом, я могу выведать ее у вас. Естественно, я не стала сообщать ему, что уже знаю этот маленький секрет, а изобразила радость и попросила, не теряя времени, вызвать вас в Париж. Вас, возможно, возмущает обман, с помощью которого мы... то есть я, добилась своего, но у меня сожалений нет.

Лошадиная физиономия хранила гордую торжественность, но в уголках губ таилась улыбка.

— На то есть несколько причин. Одну из них вы поймете, когда выслушаете предложение князя Бисмарка. — Кральта плавно взмахнула рукой, призывая Штарнберга продолжить.

— Благодарю, мадам. — Билл расплылся в сардонической усмешке и подлил мне вина. — Но прежде чем мы перейдем к этому, позвольте задать пару небольших вопросов, и если вас не затруднит ответить на них, это сохранит время. Сами поймете почему, не стоит опасаться. Насколько дружны вы с австрийским императором?

— Францем-Иосифом? Вряд ли мы друзья... Я встречался с ним однажды...