Записки Флэшмена. Том 2.

...Чтобы резко очнуться, дрожа от холода в комнате, остывшей, пока я спал. Как долго? Негромкий звон мог означать час ночи, а мог отмерить очередной пятнадцатиминутный интервал, но члены не затекли, значит, времени прошло немного... Но что разбудило меня? Часы, холод или какой-то шум? И тут волосы зашевелились у меня на затылке — из холла внизу послышалось легкое скребыхание, потом шелест и тихий стук... Исусе! Там кто-то есть, и этот некто поднимает окно, через которое вылез Виллем. Может, это он вернулся? Нет, с какой стати. Но тогда кто? Я замер от ужаса, покрывшись ледяным потом, потому как происходящее означало только одно: сопляк ошибся в своих расчетах, «хольнуповцы» слыхом не слыхивали ни о каких потайных лестницах и решили пробраться в дом путем простого взлома. И вот сейчас закутанные в плащи зловещие фигуры стоят уже, наверное, на площадке; они замирают, прислушиваясь, потом воровато двигаются вперед... Резко скрипнула ступенька, и я едва не спрыгнул с кресла, нащупывая свой «лево», навострив уши и пытаясь различить что-нибудь в темноте. Новый скрип и шипящий шепот. Кто-то споткнулся и выругался, затем, к моему изумлению, пьяный голос затянул негромко песенку про lieber klein Matilde[924]. Другой голос резко оборвал его, спросив: «Wo ist die Kerze? Streichholz, Dummkopf!»[925] Кто-то икнул и захихикал; чиркнула спичка, на лестнице затрепетал огонек, и я едва не лишился чувств от облегчения, увидев едва стоящего на ногах Твидлдама со свечой в нетвердых руках, и Твидлди, цепляющегося за него сзади.

Оба были в мундирах, но, судя по виду, побывали во всех без исключения пивнушках Ишля. Мне нечасто доводилось видеть более набравшихся субалтернов, но хотя бы Твидлдам соображал достаточно, чтобы бояться разбудить императора. Раскачиваясь с чрезмерной предосторожностью, он шепотом посоветовал приятелю заткнуться и явно заметил бы меня, кабы Твидлди, мощно рыгнув, не задул свечу, снова хихикнув. Твидлдам уронил спички, оба заверещали в темноте, и дело наверняка кончилось бы печально, но Твидлдам спас положение, предложив продолжить путь на карачках. Так они более или менее благополучно добрались до своей комнаты. Тихо захлопнулась дверь, и в императорской резиденции снова воцарился покой.

Но только не для меня. То ли от холода, то ли от пережитой встряски меня пробила дрожь. Я сидел в темноте, завидуя этим пьяным юнцам, которые дрыхнут сейчас в своих кроватях, и ощущал беспокойство, так контрастирующее с похотливыми грезами о Кральте, баюкавшими меня перед сном. Мне трудно выразить его: ничего вроде бы не изменилось, но если раньше я был совершенно спокоен, то теперь места себе не находил. Ладно, согласен, я — парень неустойчивый, сто раз на день метаюсь между страхом и надеждой, но сейчас дело было не в опасении, а в предчувствии, что нечто идет не так, чертовски не так, и мне ничего тут не изменить. Это было не поддающееся логике предвидение, просто животный инстинкт. И слава богу за него, поскольку именно он заставил меня беспокойно ерзать, и дерганье это изменило курс мировой истории.

Во время той внезапной тревоги я сжал в кармане рукоять «лево» и в какой-то момент, должно быть, вытащил его, потому как обнаружил, что нервно щелкаю предохранителем и кручу барабан. Это привело к неприятному открытию, что Виллем так и не выдал мне обещанные запасные патроны. Он сказал, что зарядил пять камор. Охваченный беспокойством, я провел по ним пальцем, ожидая нащупать острия пуль. Ничего. Я потянул скобу, чтобы разломить револьвер, не имея понятия, что эта новейшая модель снабжена была экстрактором, выбрасывающим одновременно все патроны, и застонал от отчаяния, когда латунные цилиндрики посыпались вдруг на пол и раскатились бог знает куда. И вот я сижу с пустым оружием, а мои боеприпасы безнадежно рассеяны в темноте, и не остается ничего иного, как вслепую нашаривать чертовы штуковины, проклиная судьбу, французских конструкторов с их дурацкими патентованными приспособлениями и всех, кому взбрендило их заполучить.

Лихорадочные поиски вокруг кресла принесли только один патрон из пяти, и поскольку у меня не было намерения полагаться на единственный выстрел между мной и погибелью, нужен был свет, во что бы то ни стало. Спичек нет... Хотя постой-ка! Твидлдам уронил коробок, и я слышал, как спички рассыпались. Опустившись на четвереньки, я пополз, сбился с курса, заехав в камин и подняв облако пепла, здорово саданулся головой о ножку кресла, но все-таки нашел их. Чиркнув спичкой, я зажег лампу и в мгновение ока обнаружил три раскатившихся вокруг кресла патрона. Оставался четвертый.