Читаем Записки ящикового еврея. Книга вторая: Ленинград. Физмех политехнического полностью

Записки ящикового еврея. Книга вторая: Ленинград. Физмех политехнического

В начале учебы я, видимо, казался гораздо более значительной личностью, чем был на самом деле. Так, Валера поспорил со мной на 5000 рублей (после 1961 года это составляло 500), что я к пятидесяти годам стану, по крайней мере, членом-корреспондентом АН СССР. Вряд ли это помнит сам Валера, но меня тогда потрясла неадекватность его оценки – неужели во мне можно было заподозрить свойства интеллектуального танка?

О комнате 422 еще расскажу позже, а сейчас перейду к тому, чем мы должны были заниматься в институте.

Толя и Олег. На пиджаках значки 40 лет ФМФ

Валера Косс и Саша Юн Санхо учились на кафедре теплофизики, которую возглавлял профессор Палеев. Толя Полянский – на кафедре изотопов, созданной и (вначале формально) руководимой Борисом Павловичем Константиновым (большая часть его времени поглощалась организацией производства дейтерида лития для водородной бомбы на Кирово-Чепецком химкомбинате, носившим до 2010 года его имя).

Как я уже писал в книге первой, я попал (не по своей воле) на кафедру динамики и прочности машин – специальности, которая была придумана и основана профессором Николаи. Руководил ею А.И. Лурье. Итак, «механиков» у нас в комнате было трое, а «физик» – один. Почему теплофизика относилась к «механическому» направлению оставалось загадкой, может быть потому, что физиками считались только те, кто изучал другую механику – квантовую, а теплофизикам физмеха она не преподавалась. Посредине физиков и механиков находилась кафедра физики металлов. Не помню их стонов по поводу изучения квантовой механики, значит, они тоже были механиками?

Значок кораблестроительного факультета

Раньше, в «демократическом» императорском Петербургском политехническом на кораблестроительное отделение, по сведению одного из немецких инженеров, принимались только дворяне и только с золотыми медалями – еще и конкурс среди них был. Поступить в технический институт (в отличие от университета) было непросто. С. Вакар [Вак.96] выбрал Варшавский Политехнический, так как туда, из-за бойкота института поляками, русский дворянин из провинции мог поступить со средними оценками.

Ко времени нашей учебы советские власти всеми силами старались превратить Политехнический в обычный провинциальный институт, хотя до конца 1930-х годов это был технический ВУЗ № 1 в СССР.

Способствовало этому и специально подобранное руководство Политеха. Когда после войны ректорату предложили включить его в список внесистемных ВУЗов, подчиняющихся напрямую Министерству высшего образования СССР (в отличие от всех остальных политехнических институтов, подчиняющихся Министерству высшего образования РСФСР), руководство сочло, что столичные ВУЗы (Бауманка, МЭИ и др.) будут иметь преимущество перед ЛПИ. Лучше быть первым в деревне, чем последним в Риме, решили в ректорате и сильно просчитались. Они не знали порядков той деревни, в которой жили – советской. И если вначале их действительно привечали как ведущий ВУЗ в РСФСР, то потом опустили по обеспечению и снабжению на обычный провинциальный уровень – очень низкий. Но мы-то учились на физмехе и считали, что у нас все лучшее – студенты, преподаватели, базовые лаборатории и… стипендия.

Группа 155

Номер нашей группы расшифровывался просто: первая цифра (на физмехе от 1 до 6) обозначала порядковый номер курса, вторая – номер факультета (физмех был пятым, что соответствовало старшинству по времени его образования); третья цифра – 5 определяла специальность «Динамика и прочность машин».

Сознательно на нее поступали немногие и, в основном, это были ленинградки. Мама Наташи Иванцевич была доцентом Политеха и знала, кто есть кто в институте. Отец Гали Уфлянд был одним из очень уважаемых коллег зав. кафедрой Лурье. Отец Тани Неусыпиной, бывший студент Лурье, являлся директором и главным конструктором одного из оборонных предприятий и тоже знал кафедру.

Дима Емцов поступал второй раз, вступительные экзамены сдал хорошо и против пятой кафедры ничего не имел против.

Лёша Семенов год назад учился на первом курсе и не справился с нагрузкой – здоровье подкачало. После академического отпуска он вновь поступил на пятую кафедру. Вова Саранчук также учился год назад и сдавал экзамены на первый курс еще раз. Как раз эти ребята добились потом преподавательских успехов.

Про мотивацию остальных знаю мало, но ясно, что многие мечтали при поступлении о специальности № 1 – ядерной физике или хотя бы № 2 – физике изотопов. Под номером три числилась кафеда физики металлов, № 4 – аэрогидродинамики, № 6 – теплофизики.

В пятой группе оказалось 28 человек. Вспомнить удалось не всех.

1) Богданова Таня

2) Викторова Света

3) Иванцевич Нат.

4) Неусыпина Таня

5) Смирнова Тамара

6) Сусси Инесса

7) Уфлянд Галя

8) Шевикова Лариса

9) Антонов

10) Богданов Толя

11) Бочваров Славик