Записки хирурга военного госпиталя

Разумеется, и среди молодых лиц, в том числе и военнослужащих, встречаются и серьезные, и редкие заболевания. Но их не лечат в обычных армейских госпиталях. В них только выявляют или только подозревают, а дальше уже направляют в клиники: клинки военно-медицинской академии и крупных клинических госпиталей типа госпиталя имени Бурденко.

Я обещал не лезть в дебри, а рассказать о военной хирургии. Так как я ее видел в военном госпитале глазами гражданского специалиста. Основная задача военной хирургии – оказывать помощь во время войны. А когда ее нет, чего делать? Чтоб не потерять навыков, военные врачи стали лечить гражданских лиц и пенсионеров министерства обороны и членов их семей. Существуют так называемые ввозные дни. Когда та или иная хирургическая клиника по определенным дням принимает обычных городских жителей по «скорой помощи». Повторюсь, ввозными днями богаты только крупные клинические отделения.

Здорово, скажете вы. Но тут как сказать? Дело в том, что военные клиники подают в бюро госпитализаций заявку на определенное количество больных, что они смогут у себя принять. Например, клиника хирургических болезней, что размещена под нашим отделением, на втором этаже, имела два ввозных дня в неделю. В понедельник они давали 15 мест, а в пятницу 10. Все – лимит! Привезут 16 и 11 соответственно, развернут «скорую помощь» у самых ворот. И куда везти? А куда хотите: у нас полный комплект. Лишнего мы не возьмем – у нас приказ.

Безусловно, те гражданские счастливчики, что попали на койки военных клинических отделений, получат максимально полное и новейшее обследование. Оснащению военных госпиталей можно только позавидовать. И протестируют с головы до пят, и выполнят уникальнейшие высокотехнологичные операции. Молодцы! Тут ничего не скажешь. И берут они под свое крыло всех подряд, не гнушаются никакой, даже самой тяжелющей, патологией. И прокрутят, и диагноз верный поставят. Надо, и специалистов разных привлекут. Но в строгих пределах отведенного числа пациентов.

Жаркий летний вечер. Полыхает закат над Невой. Воздух прогрет и насыщен ароматами отцветающей черемухи. Красный солнечный диск закатывается за Васильевский остров. Но дневной свет до конца не гаснет: в Питере началась пора знаменитых белых ночей. Я в эту славную ночь дежурю по госпиталю и неспешно прогуливаюсь по чисто выметенному внутреннему дворику, наслаждаясь запахами остывающего летнего дня.

С характерным скрежетом отворяются металлические госпитальные ворота с якорем посередине, и к подъезду кафедры хирургии, скрипя тормозами, подлетает карета «скорой помощи». Из ее кабины, словно кузнечик, выпрыгивает тоненькая не лишенная привлекательности девушка в белом халате и бегом несется к стоящему на ступеньках дежурному хирургу кафедры в синей медицинской робе. Он тоже наслаждается наступающей прохладой.

– Доктор, возьмите его, – скорбно просит девушка, оказавшаяся фельдшером бригады «скорой помощи», у стоящего на ступеньках дежурного в чине майора, – похоже на прободную язву. Дырка у него в желудке. Слышите, как орет в салоне машины, аж тут слыхать.

– Ну, скорее не желудка, а двенадцатиперстной кишки, – поправляет ее военный доктор, похожий своими модными очками на большущего эрудита, – по статистике, она куда чаще встречается.

– Тем более, что вам стоит, раз вы все знаете?

– Не возьму, – лениво мотает головой майор, близоруко щурясь и неторопливо протирая снятые очки фланелевой тряпочкой в проходящих лучах закатывающегося за Неву солнца, – мы полностью заполнены.

– Я жалобу на вас напишу! – не сдается девушка.

– Пишите, ваше право!

– Майор, вам что, тяжело принять еще одного пациента? – не выдерживаю я и вмешиваюсь в диалог.

– Дмитрий Андреевич, увы, – он картинно разводит руками, – не могу! У нас каждый больной должен находиться на койке! Заметьте, не на кушетке, не на топчане, а на обычной больничной койке. Мы на сегодня заявленные места заполнили полностью. Для чего нужно было его везти к нам? – он переводит взгляд с меня на смутившуюся девушку, но плохо видит ее.

– К вам ближе всего было везти, – уже чуть не плачет фельдшерица. – Он здесь рядом, на Циолковского живет, в паре кварталов от вас.

– А не нужно думать, – майор вернул очки на место и строго посмотрел на раскрасневшуюся собеседницу, – нужно согласовывать с бюро госпитализаций.

Я его знаю, майор мне даже несколько раз ассистировал на операциях: он хороший парень и неплохой хирург, но он военный и не может поступиться приказом. Вздыхаю и поворачиваю назад, пытаясь уйти.

– Может, вы его тогда к себе возьмете? – неожиданно глаза девушки вспыхивают. Она слезящимися глазами успела прочитать мой бейдж, где на красном фоне помимо моего ФИО значилось: «заведующий хирургическим отделением военно-морского госпиталя».

– Исключено, – выдавливаю из себя.

– Но почему? Вы тоже заполнены?

– А мы вообще по экстренке не работаем. Мы не принимаем гражданских лиц. Так как не входим, – я киваю в сторону майора, – в отличие от них, в систему ОМС.

– Ой, ну что же мне делать? – нервно заламывает руки девушка.