Записки художника-архитектора. Труды, встречи, впечатления. Книга 1

С. И. представил Окромчеделова американке как человека, имеющего в Москве известную тройку и могущего показать русскую езду. Заблестели глаза у американки, и после многочисленного кофе с ликерами Окромчеделов предложил ей проехаться. Было условлено, что Окромчеделов прокатит американку кругом всей Москвы по Садовой и снова заедет к С. И. Была уже ночь, когда бешено помчалась тройка вдоль безлюдной тогда Садовой. Окромчеделов отличался действительно бешеной ездой.

Обратно пришлось американку завезти уже не к С. И., а в гостиницу, где она остановилась, так как американка испытала отчаянное киданье из стороны в сторону пролетки, просила ехать тише, кричала, умоляла остановиться, но безудержен был бешеный Окромчеделов и мчал тройку, не переводя дух, пугая городовых и поздних пешеходов. В результате у бедной американки от такой для нее ужасной езды случилось расстройство желудка>[895].

Окружавшие Мамонтова выдающиеся художники были творцами декоративной и постановочной части Частной русской оперы, как назывался в Москве театр Мамонтова. Когда я вошел в дом Мамонтова, это был расцвет Частной русской оперы, прошедшей долгий славный путь. Уже в домашних спектаклях С. И. ставились оперные отрывки. Отсюда идет начало Частной русской оперы, окончательно сформированной Мамонтовым в 1885 г. Ближайшими сотрудниками в организации были Николай Сергеевич Кротков, пианист и композитор, окончивший венскую консерваторию, а также Михаил Дмитриевич Малинин, образованный певец, баритон среднего качества, но редкий по душевной доброте человек, глубоко понимавший искания С. И. Мамонтова и беззаветно ему преданный.

Баня-теремок в Абрамцеве. Фото конца XIX в.

Неудовлетворенность оперным делом в России, рутина казенной сцены с ее безразличным и даже враждебным отношением к русскому искусству, к произведениям наших русских композиторов были решающими стимулами в деле организации Мамонтовым художественной оперы.

Поднять театральную культуру стало целью всех исканий Мамонтова, так любившего русское искусство.

Нужно знать исключительное упорство С. И. в проведении своих художественных идей, чтобы понять, как он мог первоначально вести театр с небольшой труппой, с незначительным оркестром, в почти пустующем зале, при молчании прессы, перед которой он никогда не заискивал; он верил, что привьет любовь к русской музыке и что Частная русская опера будет жить.

Не смущало С. И. и то, что в Большом театре в то время пели такие артисты, как Хохлов, Донской, Корсов, Бутенко, Усатов, Крутикова, Фюрер и дирижировал Бевиньяни.

Как подлинный художник С. И. верил в свое дело и, не озираясь, шел уверенно вперед.

Вся декоративная сторона спектаклей Большого театра была нехудожественна. Все еще переписывались старые мотивы бесстильных декораций Бочарова и Шишкина. Формальное мастерство, холодное, лощенное вместо правдивых подлинных художественных восприятий эпохи и выражения ее в смелых живописных приемах.

Подходящим театром в то время, где опера могла начать свою деятельность, оказался театр в доме Лианозова в Камергерском пер[еулке][896] (позже перестроенный для Московского Художественного театра). Тогда в нем шли драматические спектакли Ф. А. Корша, только еще строившего свой театр в Богословском (теперь Петровском) переулке на Петровке[897].

Для подготовительных работ был нанят дом на Никитском бульваре, а для соединенных репетиций хора и оркестра был нанят манеж в Хрущевском пер[еулке] на Пречистенке. Невозможность пользоваться сценой для необходимых репетиций сделали то, что генеральную репетицию «Русалки» на сцене театра пришлось сделать в шесть часов утра! Отсюда понятны спешность в работе и естественные недочеты.

9 января 1885 г. состоялся первый спектакль Частной русской оперы. Шла «Русалка» Даргомыжского в следующем составе: мельник — Бедлевич, Наташа — Салина, княгиня — Любатович, Князь — Ершов, Ольга — Пальмина, сват — Гордеев. Дирижировал И. А. Труффи, приглашенный из Тифлисской оперы. Режиссерская часть была в руках С. И. Мамонтова. Декорации писали Янов и Симов. Затем шли «Виндзорские проказницы», «Каменный гость» Даргомыжского и «Фауст» Гуно[898].

Пресса была сдержанная, публика относилась недоверчиво.

Мамонтов писал Стасову, что «Каменный гость» у нас шел три раза, мы работали честно с певцами, работал он сам, оркестр вел Труффи — человек очень способный, горячий, фразировка продумана и измышлена в мельчайших подробностях и, насколько возможно, внедрена исполнителями, пропусков и купюр, разумеется, не допущено никаких.

В. Д. Поленов и С. И. Мамонтов в Абрамцеве. Фото начала XX в.