Записки художника-архитектора. Труды, встречи, впечатления. Книга 2

«Пожалуйте-с, очень рад-с вас видеть». Угловатые купеческие манеры и маленькая пухлая рука с короткими пальцами как-то согнувшись протягивается и, не выпуская вашей руки, хозяин продолжает: «Хорошо сделали, что сегодня-с пожаловали, новинку-с покажу». Уже на стенах парадной лестницы целая серия московских видов из сюиты Ф. Алексеева[955]. Большой зал библиотеки, в шкафах орехового дерева за зеркальными стеклами обилие книг. Расстановка курьезная: рядом с многотомной «Историей костюма» Расине[956] стояли толстые справочные книги «Вся Москва» изд[ания] Суворина[957]. <На мое изумление подобному соседству Бахрушин заметил: «Переплет-с похож по цвету, размер подходящий, вот тут вместе я их и поставил»>[958].

Посреди библиотеки длинные столы с крышками из толстого зеркального стекла были до отказа наполнены старинными грамотами, миниатюрами и всякой интересной мелочью. Зная, что я интересуюсь старой Москвой, Бахрушин нагнулся, кряхтя и стирая сразу пробившийся на лбу пот ладонью, вынул целую гору папок, в которых собиралось все относящееся к Москве. На толстую синюю бумагу наклеивались даже вырезки иллюстраций из газеты «Московский листок», иллюстрированные приложения к газете «Новое время», из журнала «Нива»[959] и др[угих]; и рядом тут же превосходные рисунки А. Мартынова, гравюры Аткинсона и Делабарта, акварели Боголюбова, Ап. Васнецова и пр[очих], и пр[очих]. В одной из папок оказались оригиналы проектов Казакова, Бланка, Львова, Григорьева, Бове и других архитекторов классицизма.

Виды Москвы в фото, иллюстрациях, рисунках и даже на этикетках были многочисленны и все аккуратно монтированы, для чего имелись два мальчика, постоянно сидевшие по вечерам в маленькой комнатке около передней внизу и что-то ковырявшие.

<«А вот здесь я вам покажу матушку Москву», — и Бахрушин водил всякого нового посетителя в безвкусно отделанную столовую, где в углу стоял огромный камин из цветных кузнецовских израсцов, и в центре камина такое же изразчатое огромное изображение русской красавицы в кокошнике — это и была «Москва», — гордость фарфорового изделия фабрики Кузнецовых, бывшая еще на Политехнической выставке в Москве 1879 г.

Недостаток знаний, плохое образование и неуменье воспитать себя не дали А. П. Бахрушину того планомерного коллекционирования, чем отличался П. И. Щукин>[960].

А. П. Бахрушин [был] вне планомерного коллекционирования, чем отличались П. И. Щукин или А. А. Бахрушин.

Обуреваемый стремлением к русской старине с поверхностным созерцанием красот русских древностей, Бахрушин удовлетворял свою слепую страсть собирательства с широким размахом.

Со временем приобреталась опытность, понемногу развивался небольшой вкус, и его библиотека принимала более определенный характер, преимущественно по истории России и ее искусства.

Вместе с этим собирались и лубочные картинки, гравюры, плакаты, афиши, меню и прочая продукция из соображений, что со временем и это будет иметь какое-нибудь значение.

Бахрушин издал огромный фолиант хороших снимков ризницы Симонова монастыря[961], издание было дорогое и в ограниченном количестве экземпляров. Написал он также заметки из записной книжки А. П. Бахрушина «Кто что собирает». Эти заметки были изданы уже позже Л. Бухгеймом в 1916 г. с примечаниями М. Цявловского, немало пользовавшегося и моими указаниями. Не претендующие на полноту и беспристрастие краткие характеристики, данные в этой книжке Бахрушиным, ценны. Здесь он коснулся большого круга собирателей, начиная от основателя знаменитой галереи П. М. Третьякова, кончая старьевщиком татарином Макаевым.

В этой-то книжке говорит Бахрушин о себе, что «собирал в течение почти сорока лет», и добавляет, подразумевая себя, что «этот человек теряет сон и аппетит, если увидит хорошую вещь (какую бы то ни было) в чужих руках, тотчас же старается ее приобресть, — и в этом отношении он очень завистливый человек»[962]. Но что А. П. Бахрушин был добрый и незлобивый человек, я в этом убедился, узнав его ближе.

У Бахрушина сходились москвичи, любители старины и библиофилы по преимуществу, так как [он] состоял членом Московского библиографического общества[963]. После интересных коллекционерских специфических разговоров и просмотра хотя и бессистемного, но интересного материала вечер заканчивался ужином купеческим, жирным, <с водкой, винами и закусками, кулебякой. Хозяйка, жена Бахрушина, бесцветное молчаливое существо, жеманно угощала, а сам же А[лексей] П[етрович] за стол не садился, а подходил к гостям, поминутно угощая:

— Мадерки-с выкушайте, колбаска вот беловская-с, тёшки белорыбьей испробуйте-с.

И так каждую среду.

Какое совпадение! Будучи еще студентом в Москве, я написал несколько рецензий о художественных изданиях в газете «Русское слово» и дал большую статью о труде А. П. Бахрушина «Ризница Симонова монастыря», отмечая абсолютную ценность издания и указывая на отсутствие всякой системы.

Прошло так много лет с тех пор. Я уже знал А. П. Бахрушина и бывал у него.