Записки художника-архитектора. Труды, встречи, впечатления. Книга 2

Приходилось мне сталкиваться и с типографией Пашкова — старинная издательская фирма. Пашкову я рисовал обложки настенных календарей. Между прочим, оборотистый хозяин этого издательства И. Н. Грызунов как-то показал мне (по секрету!) отпечатанные на золотой бумаге ярлыки под старинной английской этикеткой мадеры «Dry Madeira[1057]» фантастической фирмы «Jon Sunberry»[1058]. Оказывается, это был заказ Большой Московской гостиницы, продававшей якобы «особую» старую английскую мадеру по 60 руб[лей] бутылка для пьяных купцов.

Популярный в Москве [18]80–1[900-х] гг. издатель И. Д. Сытин происходил из крестьян б[ывшей] Костромской губ[ернии] Галичского уезда из деревни, где половина деревни были Сытины. Полуграмотный он был отдан мальчиком к известному тогда издателю преимущественно церковных «священных» книг Шарапову. В 12 лет по совету Шарапова Сытин занялся продажей книг, сделался «офеней»[1059].

Сметливый, расчетливый, с необычайным «нюхом» к книге и с уменьем разбираться в книге и уловить потребности места и времени, Сытин вскоре стал поторговывать сначала на кредит, оказываемый ему Шараповым, а затем и сам стал изловчаться. Начал издавать лубочные картинки, первоначально раскрашиваемые его женой Авдотьей Ивановной в своей маленькой квартирке на Воробьевых горах. Трудом настойчивым, упорным, добившись кредита, Сытин открыл на Валовой ул[ице] (в Замоскворечье) небольшую типографию, выросшую в очень крупное типографское предприятие к 1914 г[оду], выпускавшее не только массовые учебники, но и миллионным тиражом календари и газету «Русское слово»[1060]. К этому времени оборот Сытина составлял 15 000 руб[лей]. Это выше оборотов Лейпцигских фирм. Были у Сытина машины, была бумага, были работники, но больше «молодцы», приказчики. И не было вкуса. Всякое издание Сытина носило отпечаток мещанской претензии. Что-то противное было, особенно в его т[ак] наз[ываемых] «роскошных» изданиях, вроде «Великой реформы», «Войны и мира» и т. п. Сытин был резок, груб, настоящий кулак, но очень знающий типографское дело. Выпустили какую-то книжку и без согласия хозяина поставили цену, показавшуюся Сытину настолько убыточной, что он, вызвав в кабинет управляющего фабрикой Фролова, стал орать на него:

Книжный развал у Китайгородской стены. Фото начала XX в.

— Что же, грабьте! Ведь ты ограбить меня хочешь, ну грабь, грабь! — и, вынув из кармана несколько медных пятаков, бросил их с остервенением на пол, заорав на всю фабрику: — На, бери, грабь!

Тогда и Фролов стал в свою очередь кричать на Сытина:

— И ты нас грабишь! Грабь и ты, — и, вынув из кармана какие-то медяки, также швырнул их на пол.

Сытин сразу присмирел. Общий мир и любовь.

Была школа при фабрике Сытина своя и свои граверы, как, например, И. Н. Павлов, свои художники какие-то 5-го разряда, но не было руководящего вкуса, так как не было искусства в деле, а был лишь один принцип наживы при очень нужной тогда книге.

В противоположность Сытину культурным издателем был К. Ф. Некрасов, имевший у себя незначительное по количеству, но высокой ценности собрание древнерусской живописи и предметов персидского и китайского искусства.

Внучатый племянник поэта Н. А. Некрасова, наследовавший его имение Карабиху и издавший любопытный «Архив с. Карабихи»[1061], К. Ф. Некрасов был знатоком и пламенным любителем искусства и литературы[1062]. С каким-то особым чутьем он умел издавать только интересные и малоизвестные перлы. Новеллы итальянского Возрождения (2 т[ома]), Бекфорда «Ватек», забытого предшественника «Фауста» Гете — Кристофера Марло, романтика Нерваля, Мериме, ряд интересных мемуаров, вроде мемуаров Ад[ама] Чарторижского, де Ремюза, Гуфье, «Увлекательная жизнь Витторио Альфьери»[1063], единственные художественно изданные монографии о ярославских церквях Иоанна Предтечи, Богоявления[1064] и ряд беллетристических произведений, к которым тянулся интерес Некрасова, вроде Гюисманса — делали в лице Некрасова особенного издателя. Так как его издания, несмотря на их всегда отличную, а иногда и высокохудожественную внешность, были весьма доступными по цене, но убыточны, то для покрытия расходов он издал однажды тоже «Таинственного монаха».

Когда была устроена мною историческая выставка архитектуры при 5-м Всероссийском съезде зодчих[1065], Некрасов явился ко мне и предложил ее издать. Издание было начато, но прекращено вследствие войны 1914 г. <Тут же он предложил мне составить монографию о Растрелли, чтобы в достойном художественном издании осветить интересную эпоху русского искусства.