Записки куклы. Модное воспитание в литературе для девиц конца XVIII – начала XX века

Авторы «записок» напоминали своим читательницам, что обстоятельства жизни могут измениться и тогда обедневшие аристократки будут нуждаться в помощи тех, кому они оказывают благодеяния. «Записки» и «переписки» дают тому множество примеров. Одна из кукол вынуждена сменить пышный особняк на жизнь в провинции. Она относится к провинциалам со столичной заносчивостью и мечтает о скорейшем возвращении в столицу. Чудо-куколка поучает высокомерную подругу. «Бедная, откуда ты набралась таких заносчивых мыслей? Отчего ты не любишь скромной и честной жизни? Если бы великосветские куклы могли говорить, они рассказали бы многое: про капризы своих госпож, про отсутствие дружбы и близких отношений, про то, что они не знают семейной жизни! Являться три-четыре раза в гостиную, спать на позолоченной постели, но не знать при этом покоя!»[406] Резонерка призывает подругу найти счастье среди простых людей: «Я думаю, что и в купеческом доме кукла, если только у нее здравый смысл в голове, проживет пресчастливо». И действительно, кукла простилась с тоской, занялась трудом и стала «рассудительной куклой»: «Руки у меня красные, обедаю я на кухне, за обедом мне дают кислую капусту, но я здорова, свежа и весела». Став ближе к народу, кукла избавилась от высокомерия и обрела душевное и физическое здоровье.

Лицо и тело куклы

Во внешнем облике модной куклы сочетаются прелести зрелой женщины с чертами невинного ребенка. У куклы широко раскрытые глаза с длинными ресницами, выразительные брови, пухлые щечки, приоткрытый маленький рот с ярко-алыми губами и белоснежными зубами. Сочетание невинного лица с прелестными ножками, ручками и полной грудью создает по-детски наивный и по-женски привлекательный образ. Вот типичное описание кукольной красавицы: «Щечки у нее были розовые, с маленькими ямочками, глаза голубые, блестящие, шея, грудь и руки, сделанные из воска, полны и красивы»[407]. Соединение ангельского и порочного, по мнению авторов произведений, призвано передать истинную природу женщины.

Трафаретность кукольной внешности имеет объяснение – болванки кукольных головок менялись редко, и расписывались они по традиционным образцам. Фарфоровая кукла воплощала устойчивые представления о женской красоте, расставаться с которыми общество не торопилось. В начале XX века производители стали выпускать кукол с различными типами лиц, черты которых приобретали реалистический характер. По свидетельству современников, публика восхищалась реализмом новых кукол, но предпочитала покупать привычные модели красавиц[408]. Считалось, что именно такие куклы нравятся детям, но, как следовало из высказываний посетителей выставки игрушек, на типовую красоту фарфоровых девиц отзывались прежде всего взрослые.

Провокационное сочетание женского и ангельского было подчеркнуто в демонстрационных куклах, выставленных в витринах магазинов и швейных мастерских. Соблазнительные формы игрушечных дам в сочетании с наивными лицами привлекали внимание покупателей, особенно мужского пола, и располагали к щедрым покупкам. Разновидностью кукол-моделей были парикмахерские куклы – красавицы с роскошным бюстом, пышными прическами и младенчески невинным взглядом. Фривольная игра с такой куклой служила темой водевилей и фарсов[409]. Но и без полуобнаженного бюста кукольная женщина своими телесными формами и броской красотой могла вызывать эротические ассоциации. Страх их возникновения – одна из причин, по которым игра мальчиков с куклами осуждалась как «недостойная»[410].

Портрет куклы в изданиях для детей был составлен из традиционных литературных клише. Основным источником служили любовные романы XVIII века, героини которых (сироты и незаконнорожденные дочери) услаждали мужской глаз невинностью и эротической привлекательностью. Так, новоиспеченный отец искренне любуется приемной дочерью: «…руки ее были наипрекраснейшие, и груди, которых округлость казалася сотворенною от самого бога любви; сверх того были у нее тонкие ноги и маленькие ступни, которые придают цену прелестям всякой красавицы»[411]. Клишированные описания пришлись к месту в изданиях для девиц, где обладательницами «прекрасных рук», «тонких ног» и «маленьких ступней» стали куклы. Телесная эротика старинных романов дополнялась поэтическими метафорами. «Веселие сияет в очах ее. Она улыбается, подобно утру весеннему. На высоком челе ее изображается душевный мир и спокойствие. Неувядающие розы и лилии цветут на ее ланитах. Стан ее подобен прямому стеблю нежного нарцисса. Резвые зефиры, виясь вокруг нее, развивают на ней легкую, белую одежду и распущенными власами ее играют» («Невинность»)[412]. «Жемчужные зубки», «розовый румянец», «сияющие глаза», «лилейная кожа» – эти устойчивые описания-характеристики идеально подходили для создания образа куклы. Их употребление в «кукольном» контексте граничило с буквальным прочтением: при изготовлении кукол использовались жемчуг, лайка, цветное стекло и краски розовых оттенков.