Записки мертвеца

Когда грузовик замедлил ход, приближаясь к месту назначения, на меня снова накатила тоска. Я опять пожалел о том, что сделал. Надо было поговорить с Ирой, надо было как следует попрощаться. Надо было вообще не прощаться! Упираться руками и ногами, но не дать погрузить себя в этот чёртов грузовик! О чём я вообще думал? Нужно было хотя бы сказать, что у меня нет тёплых вещей или ещё какой ерунды и вернуться назад, а там — сбежать из Надеждинского куда подальше, несмотря на то, как замечательно было там, в тепле и безопасности! Найти где-нибудь рацию и связаться с этим Захаром и его корешами — любителями речных сплавов, — чтобы потом отправиться с ними куда глаза глядят вместе с Ирой и, может быть, Сергеем, Кристиной и её племянницей. Сделать что угодно, но не идти на заклание, как послушный баран! Паника и дрожь накрыли меня с головой. Когда пришла пора высаживаться из грузовика, ноги мои подкашивались, и я слишком долго стоял в кузове, готовясь к прыжку.

— Живее давай! — прикрикнул на меня один из конвоировавших нас солдат.

Я повиновался и, собрав всю волю в кулак, спрыгнул на землю.

Мы оказались в посёлке, совсем не похожем на Надеждинское. Во-первых, здесь была асфальтированная дорога. Во-вторых, оглядевшись по сторонам, я увидел то тут, то там двух-трёхэтажные кирпичные дома. Мы, судя по всему, прибыли к зданию администрации: на трёхэтажном здании, возле которого нас высадили, был флагшток, а на флагштоке был поднят флаг нашей страны. Из здания вышел какой-то толстоватый мужчина средних лет. Солдаты, сопровождавшие нас, поприветствовали его, приложив ладони с прямыми пальцами к вискам.

— Товарищ майор, это дезертиры. Куда их?

— Давай в спортзал, там места побольше. Я скоро подойду. Пусть сидят пока там. И глаз да глаз за ними, понял? Командиру принципиально, чтоб они все потом через него прошли. Но если побегут — что делать, знаешь, да?

— Так точно.

— Всё, давай, занимайтесь.

— Товарищ майор, тут ещё один просто так пришёл. Не из наших — просто пацан. Чё с ним?

— А чё, его Старков с этими со всеми отправил?

— Так точно.

— Ну тогда пусть с ними пока и будет. Не напрягайте только его там особо, чтоб не пугался.

— Понял. Разрешите идти?

— Давай, всё.

Солдаты построили своих бывших боевых товарищей и стали отдавать им команды, которые все они хорошо знали, и которые я сам слышал впервые. Потому мне было трудно понять, что делать, и двое сопровождавших нас солдат, к которым через минуту присоединился ещё и третий, смотрели на меня как на биологическую аномалию. Причём смотрели по-разному: один с сочувствием, другой с безразличием, третий — с неприязнью и может даже с ненавистью. Тот последний не ехал с нами в кузове: всё это время он был за рулём грузовика.

— А этот чё такой омульной? Кто это вообще? — спросил он своих товарищей.

— Это не наш. С ним надо полегче: не напрягать особо.

— Они все тут не наши. Черти! Чё, нормально отсиделись? Бесы вонючие! Из-за вас тут…

— Всё, всё, хорош. Давай, в колонну по одному, к стадиону шагом!.. марш!

Мы пошли в сторону гигантского футбольного поля, располагавшегося чуть поодаль от здания администрации. Когда-то, должно быть, этот стадион был местом проведения всевозможных районных соревнований по разным видам спорта. Здесь, наверное, собирались все немногочисленные жители этого села, от мала до велика, чтобы провести тут свой досуг. Сейчас там никого не было. Сейчас туда шли мы, чтобы… Я пока не знал, что именно нас ждёт. Но чем дольше я шёл в неровном строю, где-то в самом хвосте, тем больше проникался чувством отрешённости от происходящего. Осознание того, что твоя судьба и судьба тех, кто шагает в ногу с тобой, в любом случае будет общей, делает тебя безразличным к собственной участи.

Вместе с понурыми и подавленными людьми, одетыми кто во что, без личных вещей, сумок и рюкзаков, меня привели в большой спортивный зал. Там мы все расположились на лавках и стали ждать дальнейших указаний. Так мы сидели какое-то время, пока, наконец, к нам не вышел тот самый майор, которого мы уже видели возле администрации. Он встал в круг в центре зала и стал говорить, как всё будет дальше.